К
читателям
Наряду
с
христианством
и исламом,
буддизм считается
мировой
религией.
Действительно,
распространенность
его велика,
влияние на
культуру
гигантского
региона
огромно. Но
есть
свойство,
которое
отличает
буддизм и от
христианства,
и от ислама: в
буддизме нет
одного
«главного» текста,
который был
бы одинаково
авторитетен
для всех
многочисленных
буддийских школ.
Да, в
буддизме
есть канон,
но количество
текстов,
входящих в
него, не
поддается
усвоению
одним
человеком.
Конечно, в
разных направлениях
буддизма те
или иные
сутры пользуется
большей или
меньшей
авторитетностью,
но все равно
следует
признать:
многообразие
и терпимость
свойственны
буддизму в
гораздо
большей
степени, чем
многим другим
религиям.
Поэтому
принято
говорить не о
буддийских
«сектах», а о
«школах»,
что,
разумеется, не
означает, что
между их
представителями
не
происходило
жесткой
полемики по
догматическим
вопросам.
Буддизм
— религия,
которую
можно
определить
как
«текстопорождающую».
И Япония являет
собой в этом
отношении
показательный
пример.
Приверженцы
буддизма в
этой стране
оставили нам
огромное
количество
сочинений:
трактующих,
дополняющих, развивающих
Учение.
Особое место
в этом массиве
текстов
занимают
сочинения,
которые
проповедник
непосредственно
адресовал
пастве. Эти
тексты
отражают
прозелитскую
составляющую
японского
буддизма. Они
могли
читаться
«про себя»,
могли они
использоваться
и как
материал для
устных
проповедей. В
современной
гуманитарной
науке они
получили название
«буддийской
проповеднической
литературы»
(буккё сэцува
бунгаку).
Этот термин
не совсем точен,
он вызывает
ассоциации с
художественной
литературой,
fiction. Однако на
самом деле эти
тексты
создавались
как
документальное
подтверждение
тех или иных
положений
вероучения.
Отдельные
рассказы
сводились в сборники,
и таких
сборников
проповедей
сохранилось
много. Первым
из них стал
сборник «Нихон
рёики»,
составленный
на рубеже VIII–IX веков.
Все
проповеди-рассказы
сборников
учительной
литературы
устроены
похожим
образом. В
начале
каждой
истории
приводится
какой-нибудь
случай «из
жизни»
(прошлой или
настоящей), а
после этого
автор-составитель
интерпретирует
его с точки
зрения
вероучения.
Эти
интерпретации
могут быть
короткими, а
могут быть и
более
пространными
– как это
часто
случается в
«Собрании
песка и камней»
монаха Мудзю
Итиэна,
составленном
в конце XIII века.
Автор
рассказывает
о жизни разных
людей,
которые
попадают в
разные
ситуации.
Среди героев
Мудзю —
монахи,
синтоистские
жрецы,
отшельники,
чиновники,
самураи, простолюдины,
острословы,
мудрецы,
глупцы,
поэты... Они
разговаривают
по
преимуществу
о вещах
серьезных, но
у них
находится
время и для
шутки, иногда
— довольно
соленой.
Мудзю
много ходил
по стране,
встречал
многих людей
с непохожими
судьбами. Он
признает
разность
этих людей и
разность
путей, которые
ведут к
спасению,
избавлению
от слабостей
и
заблуждений.
Хотя Мудзю
считают сторонником
дзэн-буддизма,
но его
отношение к другим
школам
характеризуется
терпимостью,
которая
далеко не
всегда
присуща средневековью.
Он полагал,
что каждый
заблуждается
на свой лад, а
потому не
может быть
одного способа
изложить
Учение.
Поэтому-то
следует прибегать
к «уловкам» —
то есть таким
дидактическим
приемам,
которые в
полной мере
учитывали бы
личный опыт и
уровень
образования
человека, к
которому
обращена
проповедь. Будды
и
бодхисаттвы
именно так и
поступают — в
Японии они
часто
оборачиваются
привычными
для японцев
синтоистскими
божествами.
Они следуют
слову
Лао-цзы:
«Умерь свой блеск,
смешайся с
пылью». То
есть
скрывают свой
истинный лик,
который
чересчур
ослепителен
для
неподготовленного
человека.
Лао-цзы вовсе
не имел в
виду именно
буддизм, но
всякое яркое
высказывание
обладает
собственным
независимым
от его
создателя
бытием.
Сочинение
Мудзю — тоже
уловка: его
герои ищут и
обретают
путь к
спасению
каждый по своему.
Но это не
уловка-обман,
а мудрое
понимание людской
натуры. В
этом
понимании
есть теплота
человеческой
любви. В
каждой
традиции она
явлена на
свой манер.
Полезно
знать, что
привычный
путь к цели —
отнюдь не
единственный.
Перевод
Н.Н.
Трубниковой
восполняет
важный
пробел в
отечественной
японистике.
Впрочем, не
только в
отечественной.
Это первый
полный
перевод
памятника на
любой из
существующих
языков. В
«Собрании
песка и
камней» мы
видим Японию
такой, какой
ее видел
Мудзю и его
многочисленные
слушатели и читатели.
В этом
переводе
соблюден
тонкий и тактичный
баланс между
точностью и
художественностью,
так что — не
сомневаюсь —
он будет
интересен и
полезен
всякому
человеку, для
которого
дела давно
минувших
дней — звук
не пустой, а
наполненный
живым и
горячим дыханием
людей,
которым
довелось
жить раньше
нас. Мы вряд
ли можем
сделать для
них что-то
хорошее, они
же записали
для нас свои
заветные
мысли, за что
мы им должны
быть благодарны.
А.Н.
Мещеряков
«Собрание
песка и
камней» –
содержание