«Собрание
песка и
камней» в
истории
японской
философской
мысли
Материалы
исследования,
выполненного
при
поддержке
Российского
Гуманитарного
Научного
Фонда в
рамках
проекта 13-03-00161
Предисловие Мудзю
Итиэна
И
грубые слова,
и мягкие речи
всякий раз
возвращают
нас к самому
первому
значению. Повседневная
житейская
суета — всё
же не отвращает
от истинного
свойства
вещей. Раз
так — то,
пожалуй, и я
ввяжусь в
пустую игру
безумных
слов,
цветистых
рассуждений:
хочу вывести
всех нас на
чудесный
путь, где
едет колесница
Будды. Наберу
примеров из
убогих дел
мелкой, но
близкой к нам
жизни
нынешнего
века: хочу,
чтобы все мы
узнали
глубокую основу,
смысл
победоносного
Учения.
Потому и
продираю
свои
стариковские
глаза, разминаю
бездельные
руки — и
записываю
подряд, что
видывал и что
слышал.
Следую за
тем, что на ум
придёт, не
разбираю, где
в заливе
Нанива
тростник ёси, а где аси.
Черпаю всё, а
потом
выжигаю, как
соль из водорослей:
так собираю и
записываю.
Мне,
старому
учителю
Закона, пора
бы понять
уже, что зло —
в каждой из
непостоянных
мыслей, и
испугаться: ведь
каждый шаг
приближает к
тёмной
дороге… И
заготовить
бы припас для
дальнего
странствия к
Жёлтым
родникам,
наладить
лодку, чтобы
плыть через
пучину бед и
страданий… А
я понапрасну
собираю
слова, где
они только
растут, веду
перепись
мирским
пустым делам.
И между тем —
не жалею о
нынешних
днях и ночах,
не стыжусь
перед
будущими
мудрыми знатоками.
Пусть это и
похоже на
бесполезную трату
сил: глупые
люди ведь не
понимают,
сколь велика
польза от
Закона Будды,
не знают и
глубины
сердца богов
— тех, кто
милостиво
смягчил свой
свет… Не
разбирают
люди различий
между мудрым
и глупым, в
закономерности
причин и
последствий
опять-таки не
верят. Но я
для них всё
же либо
привожу ясные
записи из
сутр и из
трактатов,
либо повторяю
дошедшие до
нас указания
древних
мудрецов.
Чтобы
вступить на
этот путь,
есть не один
удобный
способ. Чтобы
раскрылось
озарение,
есть много
причин и
условий. Если
понять их
главную суть,
то значения
всех учений
не
расходятся
между собою.
Если
подвижничать
— то цели
всех
десятков
тысяч
упражнений
равны!
Вот
я и подбираю
выдержки из
учений —
следуя ходу
обыденных
разговоров.
Посреди житейских
перепалок
указываю —
где в них
есть и понимание,
и
подвижничество.
Люди! Если
кто это
увидит — не
отвергайте
неуклюжих
речей,
поймите в них
значение
Закона! Не
взыщите, что
предмет
смутен, —
разберитесь в
причинах и
последствиях!
Возьмите эту
книгу как
проводника,
чтобы выйти
из селения рождений
и смертей,
примите её за
путевой
указатель,
чтобы
добраться до
города нирваны!
Вот чего
желал бы я,
глупый
старик.
Когда
хотят добыть
золото,
собирают
песок и
промывают
его. Когда
желают
получить драгоценность,
выбирают
камень и
шлифуют. Потому
моя книга и
называется:
«Собрание
песка и
камней».
Всего в ней
десять
свитков, а
глав больше
сотни.
Составлено
во второй год
Широты и
Покоя, в середине
лета
Мудзю,
нищий из-под
рощи
Примечания
Как
часто бывает
в
дальневосточных
книгах,
предисловие
гораздо
больше
насыщено отсылками
и скрытыми
цитатами, чем
основной
текст. Мудзю
Итиэн здесь
обозначает
цели своего
труда и сразу
очерчивает
свой круг
чтения —
чтобы читатель
заранее
начал
вспоминать
те книги, на которые
составитель
будет
ссылаться в
дальнейшем.
В
первой фразе
появляются
два понятия
из
буддийских
текстов:
«первое
значение» и
«истинное
свойство».
«Первое
значение», дайитиги,
— отсылка к
«Сутре о
нирване» («Нэхан-гё:»):
«И грубые
слова, и
мягкие речи —
все возвращают
к первому
значению»
(ТСД 12, 485а). Слово дайитиги
можно
перевести
как «в
собственном
смысле».
«Истина в
первом
значении» —
это истина как
таковая, в
отличие от
условных
мирских истин.
Итак, у любых
людских
речей, и
грубых, и
мягких, есть
главное,
настоящее
значение, и
оно
совпадает с
предельной
истиной, о которой
говорил
Будда.
Иероглифическое
написание
терминов, а
также их
китайские и
санскритские
аналоги
приведены в разделе
«Указатель
терминов».
Понятие
«истинного
свойства»,
«истинного
знака», дзиссо:,
отсылает к «Лотосовой
сутре» («Хоккэ-кё:»).
Как и «Сутра
о нирване»,
она
принадлежит к
числу самых
чтимых в
Японии книг
буддийского
канона. В ней
говорится об
«истинном свойстве
всех вещей» —
единой
постоянной природе
во всех
сменяющих
друг друга
«вещах», они
же «дхармы»,
единицы
познавательного
опыта. Буддийское
учение не
рассматривает
познаваемый
мир сам по
себе,
отдельно от
познающего сознания,
и коль скоро
человек по
своей природе
тождествен
будде, то и
истинное
свойство его
опыта, всех
дхарм, —
такое же, как
у Дхармы,
Закона Будды.
Ниже
Мудзю
скрытыми
цитатами
указывает на
два других
своих
больших
источника
помимо
буддийского
канона: на
классическую
китайскую
словесность
и на японскую
поэзию.
«Безумные
слова,
цветистые
рассуждения»,
кё:гэн
киго, —
обозначение светской
изящной
словесности
в отличие от
буддийской,
восходит к
китайскому
поэту Бо
Цзюйи (772–846). См.
об этом
подробнее в
рассказах
Vа–11, Vб–9.
Нанива
— залив и
одноимённая
ему гавань около
современного
Осака. В
древности и в
средние века
Нанива был главным
портом на
западной
половине
острова
Хонсю.
Тростник,
всюду в
Японии
называемый
ёси (созвучно
слову
«хорошо»), на
болотистых
берегах
залива
Нанива
местные
жители
называли аси
(созвучно
слову
«плохо»). Этот
тростник с
двумя
именами
японские
авторы вспоминают,
когда
рассуждают
об
относительности
таких
понятий, как
«хорошее/дурное»,
«добро/зло».
«…как
соль из
водорослей»
— у Мудзю
здесь слово
мосиогуса,
название
водорослей,
применяемых
при добыче
соли из
морской воды.
Это слово
отсылает к
классической
японской
поэзии. Вот
пример из
«Собрания десяти
тысяч
поколений»
(«Манъё:сю:», VIII
в., № 935, пер. А.Е.
Глускиной):
Слышал
я, что в бухте
там
Мацухо
Рыбачки
есть,
Что
в затишье
поутру
Собирают
на лугах
Водоросли-жемчуга,
А
в затишье
ввечеру
Жгут
из
водорослей
соль…
Позже
многие поэты
вспоминают
эти «солеварные
водоросли».
Например –
Фудзивара-но Тэйка
(1162–1241),
составитель
сборника
«Сто стихотворений
ста поэтов»
(«Хякунин
иссю», 1235 г., № 97,
пер. В.С.
Сановича):
Она
не идет
«Жди»,
— мне шепчет
Сосновая
заводь
В
вечерней
тиши.
Жгут
в солеварне
травы.
Или
сердце
сгорает моё?
Слово
мосиогуса
стало
постоянным
эпитетом (макура-котоба)
к слову каки-ацумару,
«записывать
и отбирать»,
«составлять
собрание»
(стихов,
рассказов).
«Наставник
Закона», хо:си, —
буддийский
монах.
«Жёлтые
родники», Ко:сэн, в
китайской
картине
мироздания —
мир мёртвых.
«Смягчить
свой свет и
уподобиться
пыли», вако:
до:дзин, —
слова из
древней
китайской «Книги
о Пути и
Благой силе»
(«Дао-дэ-цзин»,
4). В ней так описано
состояние, к
которому
приходит
приверженец
Пути, Дао. В
Японии эти
слова
относят к
богам ками,
имея в виду,
что боги
пребывают в
здешнем
земном мире,
хотя и не
принадлежат
ему. При этом
одни авторы
понимают
выражение вако:
до:дзин так,
что свет свой
смягчили
будды и
бодхисаттвы,
желая помочь живым
существам в
мире
страданий, и
из этого их
нисхождения
в мирскую
пыль
получились
боги: так
обосновывают
совместное
почитание
богов и будд.
Другие, в том
числе Мудзю, говорят
о том, что
сами боги
смягчают
свой свет.
«…в
закономерности
причин и
последствий опять-таки
не верят» —
то есть не
признают буддийского
закона
причинно-следственной
зависимости,
объясняющего
всякое событие
в жизни
человека как
воздаяние за
его прежние
поступки: в
этой жизни
или в прошлых
рождениях.
«Сутры
и трактаты», кё:рон,
— буддийские
книги.
Годы
Широты и
Покоя, Ко:ан
— второй из
двух девизов
правления
государя
Гоуды,
охватывает
1278–1288 годы.
Второй год
Ко:ан — 1279.
«Нищий»
здесь — монах
(по уставу
все монахи должны
жить
подаянием).
«Из-под
рощи», рингэ,
— принятое
обозначение
для монаха из
такого храма,
где
передаётся
учение Дзэн.
«Собрание
песка и
камней» –
содержание