«Собрание
песка и
камней» в
истории
японской философской
мысли
Материалы
исследования,
выполненного
при
поддержке
Российского
Гуманитарного
Научного
Фонда в
рамках
проекта 13-03-00161
Перевод
со
старояпонского
и примечания
Н.Н.
Трубниковой
Заключение
述懐事, Дзюккай-но
кото
[460–462]
Хотя
о целях этого
рассказа я
писал в предисловии,
суть
выразить
по-прежнему
трудно, так
что напомню
снова.
Хотя
в мире много
старинных
рассказов, но
нынешние
дела не
записаны. То,
о чём к концу
нашего века
уже не слышно,
что считают
исчезнувшим
навсегда, могло
бы помочь
глупым
людским
сердцам двигаться
вперёд, и я
записал это,
не стесняясь
неловких
слов. У
общинного
главы
Гэнсина в
«Собрании
сведений о
возрождении»
сказано:
«Грубые
ложные
страсти
побуждают
человека
понять их.
Только в
беседах, что
ведутся не по
правилам, мы,
сами того не
понимая,
всегда
следуем по
Пути».
Поистине,
когда мы
памятуем о
будде, читая
молитву, или
созерцаем Закон,
сидя в
сосредоточении,
мы всегда
думаем, много
ли времени
прошло. А в
бесполезных
разговорах
не замечаем,
как меркнет
день и как
ночь
сменяется
рассветом:
таков
всегдашний
людской
обычай.
Эти
мирские
рассказы
часто
повествуют о
нехороших
людях, к тому
же в них люди
стремятся к
вещам, того
не стоящим,
здесь много
грехов уст и
сердечные
желания
глубоки.
Много таких
дел, что
создают
условия для
круговорота
рождений и
смертей, и
редки такие
дела, что
помогают
просветлению
в будущей
жизни.
Поэтому я на
прощанье
говорю тем,
кто прочтёт
эти рассказы:
вы такие
люди, что
сами поймёте
глубину
помыслов
светлых
богов,
поверите в широту
милосердия
будд, почтите
дальние заслуги
людей, шедших
по Пути,
изучите
честные дела
мирян,
разберетесь
в основах
причин и последствий,
различите
свойства
мудрых и глупых,
усвоите
указания
разных
учений и вступите
на мудрый
путь
отдаления от
суеты, — для
этого я,
полагаясь на
свою память,
записал дела
нашей страны
и Китая,
предания
старинные и
нынешние, всё
подряд и
отовсюду.
Трудно
выступать
перед
мудрыми
людьми, но я
не бросил это
дело и
собирал
рассказы. Изначально
я рос и
воспитывался
в сельской глуши,
не освоил
письмена и
книги, не
постиг путь
песен,
по-настоящему
не изучил ни
одну из школ
Закона Будды;
я жил среди
усердных горцев-крестьян,
и чтобы уйти
от забот о
переправе
через
здешний мир,
вслед за
другими
вошёл во
врата
отшельничества;
расспрашивал
и беседовал
только об
основах
Закона — о
выходе прочь
из этого
мира,
подвижничал,
сближался с
людьми Пути;
и хотя моя
решимость
слаба, всё,
чего я хочу, —
всё ради
просветления.
Поэтому я
спрашивал о
главных положениях
всех школ, о
важнейших
указаниях
сутр и
трактатов, о
значении
письмен — и записывал
всё это
вперемежку с
мирскими рассказами,
и желал
только, чтобы
всё это послужило
вам условием
для встречи с
законом Будды.
В глуши, в
одной из
горных
деревень, в
хижине из
веток я мог
следовать
только собственному
сердцу; книг
и записей у
меня не было,
и я писал,
полагаясь на
свою руку,
излагая
примерно
лишь общий
смысл
писаний. Должно
быть, тут
много ошибок,
но я надеюсь,
что от сути
Закона Будды
я уже не
отступил, и
хотел бы,
чтобы отсюда
люди поняли
его главную
нить.
Выписки
из писаний и
книг, имена
людей древности
здесь должны
быть
переданы
верно, но многое
осталось
непонятным, и
я хотел бы, чтобы
будущие
мудрецы
прояснили
это и расширили.
У китайцев
есть трактат
Кэйкэя
«Алмазный
резец», в
нашей стране —
«Повесть о
Гэндзи»
госпожи
Сикибу: это
сочинения о
выдуманных
событиях, но
они или размышляют
о чувствах
людей своего
века, или
разбирают
значения
Закона Будды,
и ради этого
оставляют
следы. И я
тоже брал
мирские дела,
которые и вы
могли видеть
и слышать, и
хотел помочь
вам понять
Путь к
освобождению,
к выходу из
мира. Старое
и нынешнее
различаются,
но у людей
решимость
одинакова. Люди,
у кого есть
сердце, пусть
помогут этой решимости,
исправят
ошибки — и
продолжат
эти записи,
чтобы они
послужили
средством
для
руководства
глупыми
людьми;
слышавшие и
видевшие
люди пусть
станут
товарищами
по
благодарной
радости,
сделаются в
будущем
мудрыми
друзьями, и
вместе, славя
колесницу
Будды,
создадут
причины,
вращая колесо
Закона,
создадут
условия,
главным
зерном сделают
пробуждение
просветлённого
сердца, срединным
ядром —
подвижничество,
сообразное
проповеди
Будды.
Главная цель
учеников
такова. Слава
Трём
Сокровищам
Будды! Слава
благим богам,
смягчившим
свой свет! Да
восславите
вы их и
обретёте
чудесную
помощь,
помогая
сердечному
желанию
детей Будды,
да распространите
вы это в
отдалённых
будущих веках
— и да
создадите
условия для
руководства
теми, кто
заблуждается!
Середина
осени
шестого года
Широты и Покоя.
Я
начал эту
книгу во
второй год
Широты и
Покоя, потом
отложил её и
два-три года
она лежала
нетронутой, а
в этом году я
снова за неё
взялся и
завершил. В
итоге слог в
начале и в
конце
неодинаков. Я
это отмечаю
для тех, кто,
быть может, в
будущем
сочтёт это
странным.
Примечания
Заключение
О
Гэнсине и его
«Собрании
сведений о
возрождении»
см.
рассказыI–4, II–5,
III–4, Vа–11, Xа–1, Xб–3.
О
Кэйкэе, он же
Мяо-лэ
Чжань-жань, и
его сочинении
«Алмазный
резец» см.
рассказ I–3.
Этот трактат
Чжань-жаня
построен как
беседа вымышленных
лиц о природе
будды,
присущей не только
всем живым
существам, но
и всем вещам
в мире.
«Алмазный
резец» врача,
который
снимает
катаракту и
возвращает
зрение слепому,
здесь — образ
учения,
устраняющего
заблуждения
и
открывающего
истинное знание,
уже присущее
каждому из
людей.
«Повесть
о Гэндзи»,
«Гэндзи-моногатари»,
составленная
придворной
дамой
Мурасаки-Сикибу
в начале XI в., в
японской
традиции
считается
лучшим образцом
«сочинённых
повестей»,
цукури-моногатари,
то есть
таких, где
действуют
вымышленные
герои.
«Собрание
песка и
камней» –
содержание