Начало «пути упражнений и испытаний».
Ученические годы Ку:кай.
Н.Н.
Трубникова
Сетевая версия — август
От государственной буддийской
обрядности периода Нара наиболее заметно отличается традиция, которую принято
называть «японским горным отшельничеством» или «Путем упражнений и испытаний» 修験道 сюгэндо:. Иначе это понятие переводится как «Путь обретения чудотворных
способностей» (см. Синто — путь японских богов. В 2 т. СПб., 2002. Т.2. Тексты
синто. С.211). Согласно толкованию Горай Сигэру, под
«упражнениями» 修, сю,
имеются в виду различные виды подвижничества в горах ради обретения чудесных
способностей, а под «испытаниями» 験, гэн,
— сами чудеса, доказывающие успешное освоение «упражнений» (Gorai Shigeru. Shugendo lore
// Japanese Journal of Religious Studies 16/2-3
(1989). Р.117). Миякэ Хитоси определяет сюгэндо:
так: «Суть этой традиции — магико-религиозные действия, которые совершают в
ответ на запросы людей в местных общинах так называемые сюгэндзя — люди,
достигшие сверхъестественных духовных сил через освоение различных аскетических
практик, в основном в горах» (Miyake Hitoshi. Religious
rituals in Shugendo: A summary // Japanese
Journal of Religious Studies 16/2-3 (1989). Р. 101). Этот же
исследователь отмечает, что в VIII в. и
позднее «народная религия» Японии (в отличие от «государственной») была
немыслима без сюгэндо:.
Путь
сюгэндо: развивался вне официальной буддийской общины, в среде
«самочинных монахов», и многие запреты из «Уложения о монахах и монахинях»
направлены как раз на пресечение деятельности таких «отшельников». Подвижники сюгэндо:
обозначаются как «люди, испытавшие себя упражнениями» 修験者, сюгэндзя. Они совершают
обряды для местных общин и отдельных лиц, как правило не заботясь о «защите
страны» в целом, но и здесь можно говорить о поисках «пользы и выгоды в здешнем
мире» 現世利益, гэндзэ
рияку. Кроме того, сюгэндзя применяют особые обряды, и обучение их
тоже происходит по-другому. Иногда понятие сюгэндзя считают равнозначным
другому — «спящие в горах» 山伏, ямабуси.
Нам представляется, что разница между этими понятиями все же есть
Разумеется, горы как место пребывания
«родных богов» почитались в Японии задолго до проникновения буддизма на
японские острова. В традицию сюгэндо: вошли также многие составляющие
китайских и корейских горных обрядов, однозначно не относимые ни к «народной»
религии, ни к какому-либо учению, хотя ближе всего они связаны с даосизмом.
Вместе с тем, сюгэндо: нередко оценивают и как одно из
направлений буддизма. При этом, оставаясь негосударственным движением, оно в
периоды Нара и Хэйан пользовалось поддержкой провинциальной и столичной знати и
некоторых государственных храмов. Хотя в традиция сюгэндо: не имела
четко выстроенного учения, многие понятия, связанные с нею, восходят к
буддийскому словарю. Существа, почитаемые подвижниками этого «Пути»,
обозначаются как «защитники Закона» 護法, гохо:, или «храмовые боги» 伽藍神, гарансин. Упражнения часто
именуются «подвижничеством по десяти мирам» 十界修行, дзиккай
сю:гё:, причем имеются в виду «десять миров закона-Дхармы».
Большинство источников по истории сюгэндо:,
восходит не к VIII в., а к
значительно более позднему времени. Горай Сигэру выделяет девять групп
таких источников (Gorai Shigeru. Op.cit. P.120-142).
1. «Записки» («Сказания») 縁起, энги,
о различных горных краях, отдельных вершинах и других почитаемых местах, а
также об их «основателях» — тех, кто впервые совершил обряды тамошним богам.
Наиболее ранним памятником жанра считаются «Записки Сираяма» 白山之記, «Сираяма-но ки»
2. Предания о «первооткрывателях»
этих почитаемых мест. Если в роли «основателя» обычно выступает мирянин, то
«первооткрывателем» числится монах или же лицо, близко связанное с буддийской
общиной. Предполагается, что вначале горное божество чтили сам «основатель»
обряда и его прямые потомки, а затем кто-то «открыл» этот обряд — то есть
указал людям всей страны на особую значимость почитания этой горы, явив на ней
великие чудеса. Из «первооткрывателей» наиболее знамениты Эн-но гё:дзя, а также
некоторые китайские буддийские наставники, побывавшие в Японии. При этом как
само горное божество, так и «основатель» и «первооткрыватель» могут именоваться
«основными богами» 体神, тайсин,
данной горной местности.
3. Повествования о других
отшельниках-чудотворцах, такие как «Японские предания о богах и бессмертных» 本朝神仙傳, «Хонтё:
синсэн-дэн», продолжающие традицию китайских даосских преданий, или же
«Записки о чудесах Лотосовой сутры в Японии» 本朝法華験記, «Хонтё:
Хоккэ гэнки». Один из частых мотивов этих текстов — рассказы о состязаниях
чудотворцев, гэн-курабэ.
Следующие источники представлены чаще
не самостоятельными текстами, а фрагментами в других памятниках ученой и
изящной словесности:
4. Наставления об обрядах, связанных
с определенными скалами, ущельями, водопадами и пр.
5. Описания странствий по горам с
подробным указанием маршрута и постановкой подвижнических задач на каждом из
его этапов.
6. Описания храмов, молелен, развалин
и иных рукотворных сооружений в горах.
7. Рассказы о божествах, являвшихся в
образах змеев и других чудесных существ, а также о «горных старухах» 山姥, ямауба, о горных духах тэнгу и
других чудесных существах, которые могут подвергнуть подвижника испытанию и
затем наделить его тайным знанием и чудотворной силой.
8. Сообщения о проходах в иные миры,
об «адских» 地獄, дзигоку, пещерах,
долинах, прудах.
9. Рассказы о Поталаке, яп. Фудараку, гористом острове бодхисаттвы Кандзэон,
а также об островах даосских «бессмертных» — Пэнлай 蓬莱, яп. Хо:рай, и других. Иногда сама Япония может
описываться как архипелаг подобных чудесных островов.
В
качестве особого источника Горай Сигэру выделяет песнопения горных отшельников 山伏神楽, ямабуси кагура. Многие из
них имеют, вероятно, раннее происхождение, но записаны были сравнительно поздно
(Gorai Shigeru. Op.cit. P.130-131). Они
почти всегда содержать в себе буддийские образы, однако остается спорным
вопрос: в самом ли деле имеются в виду будды и их земли, куда вступает
подвижник, или перед нами всего лишь одно из возможных обозначений
совершенства, достигнутого им в ходе упражнений:
В Ёсино
Возложив руку
На золотые врата,
Я вхожу в Чистую Землю Амитабхи —
О, как это радостно!
Разные виды повествований часто
совмещаются в пределах одного памятника, и в целом роль записанного текста в
традиции сюгэндо: считается вторичной.
Миякэ Хитоси выделяет тринадцать
видов обрядов и иных практик сюгэндо:.
1. «Подвижничество с уходом в горы» 入峰修行, ню:бу сю:гё:. Во многих
местах, например, в горах Хагуро, различается три его разновидности по временам
года. Весной подвижники поднимаются в горы на сравнительно недолгий срок,
подносят божествам и буддам цветы, читают сутры и иногда зарывают в землю либо
прячут под камнями свитки с текстами сутр. Гора при этом рассматривается как
мандала, наглядный образ всего мироздания, и отдельные участки горной местности
соотносятся с «подземными темницами», «небесами» и др. Осенью некоторые
подвижники проводят в горах более длительное время, предаются различным
упражнениям, а затем проходят испытание-посвящение и получают от наставников
«тайный Закон» 秘法, хихо:.
Таким образом подвижник становится настоящим сюгэндзя. И наконец, зимой
и незадолго перед наступлением нового года по лунному календарю в горы уходят
опытные сюгэндзя, чтобы испытать себя особенно трудными упражнениями и
обрести чудесные способности. Отметим совпадение сроков этого подвижничества с
предновогодними испытаниями монахов в государственных храмах. В случае осеннего
и зимнего «ухода в горы» упражнения включают в себя ночевку в естественных
укрытиях или под открытым небом, омовение в холодных горных речках и под
водопадами, подъем по труднопроходимым склонам и т.п.
2. «Правильное окропление головы» 正灌頂, сё:кандзё:, — обряд
посвящения, представленный на О:минэ и в других горах. Понятие «окропления
головы», санскр. «абхишека», восходит к буддийскому «тайному учению» 密教, миккё.
Исходно оно обозначало обряд при вступлении государя на престол. Посвящение
предполагает прохождение по «десяти мирам», соотнесенным с определенными
участками горного маршрута, и в итоге позволяет «стать буддой в этом теле» 即身成仏, сокусин дзё:буцу.
3. «Испытание чудесного искусства» 験術, гэндзюцу.
В источниках отмечаются такие чудеса сюгэндзя, как полеты, умение
делаться невидимым, хождение по огню, по лезвиям клинков, питие кипящей воды и
др.
4. «Подношения Закону» 供養法, куё:хо:
— чтение сутр, украшение места, выбранного для таких чтений, а также
подношение пищей и водой. Совершаются они чаще всего для одного из главных
почитаемых традиции сюгэндо: — Ачаланатхи 不動明王, яп.
Фудо: мё:о:. Его чтут как «светлого государя» 明王, мё:о:,
санскр. «видьяраджа», имя Фудо: — «Неподвижный» — указывает не его
непобедимость.
В отличие от «небесных государей»,
«светлые государи» выступают как защитники отдельных мировых первоначал, а не
стран света как таковых, хотя первоначала тоже соотносятся со странами света. В
случае с Фудо: это огонь и юг. Согласно буддийской космологии, Япония, как и
Индия, и Китай, лежит к югу от мировой горы Сумеру, поэтому для людей Фудо:
выступает ближайшим защитником. В трактате «О значении знака ХУМ» 吽字義, «Ундзи-ги» (ок.
Обращаясь к Ачаланатхе, его
почитатель поворачивается лицом к югу, как то пристало государю уже в китайской
схеме стран света. А такое отождествление подвижника с государем играет важную
роль в буддийском «тайном учении», ср. выше. Огню в обряде принадлежит свойство
сжигать «заблуждения и страсти». Кроме того, с огнем соотносится некий «жар»,
санскр. «тапас» — сила, которую взращивает в себе подвижник и за счет которой
он способен творить чудеса. В этом случае можно говорить о сохранении в
буддийской обрядности некоторых черт древнеиндийской аскетической традиции,
йоги. Помощником Фудо: считается божество огня火天, яп. Катэн, санскр. Агни как
посредник между мирами людей и небожителей.
Для совершения «подношений» вначале
обустраивают «место Пути» 道場, до:дзё:, украшают его
цветами, воскуряют благовония, зажигают светильники и т.п. В отличие от похожих
обрядов в храмах, сюгэндзя при этом почти всегда разводят открытый
огонь. Затем читают отрывки из сутр и приглашают Фудо: явиться на «место Пути».
После этого ему «вручают» дары (пищу, благовония и др.), сжигая их.
5. «Празднества» 祭,
мацури, в честь местных божеств, богов солнца, луны, созвездий, или же
богов-предков в семейных святилищах 小祠, сё:си. Такие обряды тоже
включают в себя подношения, а кроме того, подвижники в горах ожидают рассвета,
полнолуния или новолуния, или же появления на небосводе того или иного светила.
6. «Предсказания» 卜占, бокусэн,
— определение благоприятных и неблагоприятных дней, направлений, расчет будущей
судьбы по дате рождения.
7. «Прорицания» 巫術, фудзюцу, получаемые через людей,
одержимых божеством. Такие практики свойственны не только сюгэндо:, но
представлены и в нем. В этом случае имеются в виду вещания о том, «что будет».
8. «Вхождение в одержимость» 憑祈祷, ёрикито:,
при котором подвижник сам становится «вместилищем» божества. Здесь речь идет об
ответах на конкретные вопросы («что следует делать»).
9. «Огненные обряды для
предотвращения бедствий» 息災護摩, сокусай
гома, — сожжение приношений перед изображением Фудо: ради избавления от
различных несчастий.
10. «Законы всех почитаемых» 諸尊法, сёсонбо:, — произнесение
дхарани, обращенных к буддам (Амида, Якуси), бодхисаттвам (Коку:дзо:,
Кандзэон), «светлым государям» (Фудо:, Кудзяку) или богам-ками (Инари)
ради помощи в каком-то определенном деле. При этом считается, что боги, не
имеющие определенного местопребывания, сильнее богов, крепко связанных с тем
или иным местом. Позже в традиции сюгэндо: важную роль стало играть
почитание «измененных обличий» 権現, гонгэн,
— бодхисаттв, принявших облик богов. Из них особенно чтимым был «Государь
хранилища» 蔵王権現,
Дзао:-гонгэн, тоже соотнесенный с огнем.
11. «Принятие дара» 加持, кадзи,
при котором подвижник достигает самоотождествления с каким-либо буддой,
бодхисаттвой и др., чаще всего с Фудо:. Далее через подвижника, то есть с
применением «уловки», этот или другой «почитаемый» совершает чудеса.
12. «Заклинание и изгнание» духов 調伏, тё:буку, в том числе духов божеств,
животных, умерших людей, с целью прекратить их вредоносное влияние или
наоборот, заставить их помогать подвижнику. Ср. выше, § Т16, рассказ о том, как
Эн-но гё:дзя приказал богам строить мост.
13. Изготовление «оберегов» 符咒, фудзю,
тж. мадзинаи, — коротких текстов, которые пишутся на бумаге и
вручаются заказчику, чтобы тот носил их при себе или хранил в доме. Текст может
представлять собой имя будды, бодхисаттвы, божества, или же строку из сутры
либо запись дхарани. Нередко текст сопровождается рисунком. Обереги делаются с
конкретными целями: для защиты от воров или от болезней, против бесплодия и
т.п.
В рамках решения одной обрядовой
задачи может совмещаться несколько из этих практик — например, за подношениями
Фудо: следует «принятие дара».
Как указывает Миякэ Хитоси, деятельность
сюгэндзя включает в себя исполнение различных запросов заказчиков
обряда, а также общую подготовку, призванную развить и усилить способности к
чудотворству. Последовательность действий при решении конкретной задачи такова:
1) Получение запроса (например, об
исцелении больного).
2) Определение причин неблагополучия
путем «предсказания», «прорицания» или «вхождения в одержимость» (например,
выясняется, что недужного терзает такой-то дух).
3) Чтение сутры или еще какие-то меры
«обычного» порядка (то, что стал бы делать и монах из официальной общины),
сопровождаемое «подношениями», причем дары обеспечивают родичи и близкие
больного. Или же это может быть обряд, относящийся к сюгэндо: как
таковому — подвижник «принимает дар» и становится един с Фудо: (это может
произойти еще на второй стадии, при выяснении причин несчастья). После этого он
привлекает на помощь себе божество огня и «сжигает» те заблуждения и страсти,
которым больной поддавался в нынешней и прошлых жизнях и которые по закону
воздаяния навлекли на него страдания. Оставаясь единым с Фудо:, сюгэндзя
обращается к духу и велит ему удалиться, причем иногда держится при этом мирно,
разъясняя духу, что тот ошибся, выбрав себе жертвой именно этого человека, или
же прибегает к жестким мерам, заставляя духа удалиться путем угроз или прямого
насилия (поражает его огненным клинком и т.п.).
4) Причина несчастья устраняется, дух
перестает мучить больного, и тот чувствует себя лучше. Сюгэндзя может
представить заказчикам свидетельства пребывания зловредного духа поблизости от
больного — например, найти в их доме шкуру либо шерсть животного или часть
останков человека, ставшего после смерти «гневным духом», и т.п.
Не вполне ясно, когда именно сюгэндо:
приняло тот вид, в каком оно представлено в письменных источниках. В качестве
примера одной из таких практик, получивших распространение в Японии в VIII в., мы приведем обряд почитания
бодхисаттвы Акашагарбхи 虚空蔵, яп. Коку:дзо:. О нем говорится во
введении к книге Ку:кай «Три учения указывают и направляют», где автор
рассказывает о годах своего ученичества.
По отцу Ку:кай
происходил из рода Саэки 佐伯, по
матери — из рода Ато 阿刀. Обе эти семьи издавна служили государям Ямато. Одним
из предков Ато был Вани, впервые познакомивший японцев с конфуцианскими книгами.
Дядя Ку:кай, Ато-но О:тари 阿刀大足, был
наставником царевича Иё, сына государя Камму. Сам Ку:кай начал учиться
китайским наукам под руководством этого своего дяди, и считается, что в «Трех
учениях» его черты приданы конфуцианцу Кимо:. В конце VIII в. в роду Саэки особенно известен был Саэки-но
Имаэмиси 佐伯今毛人 (ок.
717-790), один из руководителей работ по строительству То:дайдзи, а также по
переносу столицы из Нара в Нагаока в
В училище Ку:кай осваивал «Книгу
песен» и «Книгу летописей», а также «Толкования Цзо Цюмина к “Веснам и
осеням”». Затем он встретился с монахом Гондзо: 勤操,
стал его учеником и обратился к горному подвижничеству, стремясь обрести помощь бодхисаттвы
Акашагарбхи в ученых занятиях. Гондзо:, уроженец земли Ямато, вероятно, также
принадлежал к потомкам переселенцев. В начале 770-х гг. он принял посвящение в
монахи в храме Дайандзи в Нара. Возле этого же храма чуть позднее была
выстроена родовая молельня Саэки 佐伯院,
Саэки-ин.
Гондзо: принадлежал к школе Санрон, но в то же время был учеником Дзэнги 善議, 725-804, одного из немногих в тогдашней Японии знатоков
буддийского «тайного учения» 密教, миккё:, и сторонника
школы «Мудрости собственной природы». Считается, что в 770-х гг. Гондзо: уже
совершал странствия на гору Ко:я 高野, где позднее Ку:кай основал главный храм школы Сингон. Заповеди
послушника Ку:кай принял в
О начале своего ученичества Ку:кай в
«Трех учениях» пишет:
«Когда мне
исполнилось дважды по девять лет, я отправился на обучение в город софоровых
деревьев [= в столицу].
<…> И был там один шрамана. Он показал мне “Закон
вслушивания-схватывания Чрева Пустого Неба”. Вот что проповедует эта книга:
“Если люди, следуя Закону, будут
повторять истинные слова [=дхарани] сто раз
по десять тысяч раз подряд, — то да постигнут они и письмена, и смысл всех,
какие ни на есть, законов и учений!”.
Тогда-то
я и поверил необманному слову великого мудреца [= Будды], возложил свои надежды
на упорный труд, что и из дерева может добыть летящую искру. Я поднимался на
вершину Великого Змея (Тайрю:) в земле Ава, одолевал свою мысль (念を勤ます, омои-о хагэмасу) у мыса Дверь Кладовой (Мурото) в земле
Тоса. Ущелье подхватывало мой голос, Рассветная звезда являла свой лик» (перевод Н.Н. Трубниковой. См.: Ку:кай (Ко:бо:-дайси). Три учения указывают и
направляют (Санго: сиики). Перевод со старояпонского, комментарий и исследование
Н.Н. Трубниковой. М., 2005. С.5, 43-47).
«Шрамана» здесь — вероятно, учитель
Ку:кай, монах Гондзо: 勤操(758-827). Дхарани, о которых идет
речь, в иероглифической передаче выглядят как 南牟阿迦捨掲婆耶唵阿唎迦魔唎慕唎莎縛賀, НО:БО:-АКЯСЯ-ГЯРАБАЯ-ОМУ-ЯРИКЯ-МАРИ-БОРИ-СОВАКА. Многократное повторение этих дхарани
считалось способным раскрыть в ученике умение выучивать наизусть любые книги.
Примерный перевод дхарани таков: «О, Чрево Пустого Неба, о, подобное цветку
лотоса, величавое, незамутненное ясное сияние, да будет так!». «Чрево Пустого
Неба» , Акашагарбха, — один из бодхисаттв особенно почитаемых в «тайном
учении». «Пустое Небо» в его имени означает непобедимость, подобную
нерушимости неба: его невозможно сокрушить, ибо в нем нет преград. «Чрево» (оно же «Хранилище»)
— вместилище «сокровищ закона», оно есть внутри каждого из живых существ.
Подобно богачу, раздающему подаяние неимущим, Чрево Пустого Неба источает
неизмеримые «сокровища Закона-Дхармы», приносит «пользу и радость» всем живым
существам. Бодхисаттва Акашагарбха изображается в западной части мандалы
восседающим на цветке лотоса, на голове у него венец, в правой руке сияющий
меч, левая держит лотос на стебле, над лотосом виден «камень исполнения
желаний». Акашагарбха соотносится с «рассветной звездой» — планетой Венера. Согласно
учению китайских астрономов, это Тай-бо 太伯,
«Великая белая планета». Она соотносится с белым цветом, с Западом, с осенью, со стихией
металла, дает предзнаменования о военных делах, ведает наказаниями за
неправедные казни. Как и Юпитер, Сатурн, Марс и Меркурий, она прежде всего
учитывается при составлении календарей. Явления, связанные с Венерой,
упоминаются в самых первых сообщениях об астрономических наблюдениях в Японии.
Так, в
«Закон… Чрева Пустого
Неба» — сравнительно небольшой по объему текст, он существует в двух китайских
переводах. Первый перевод принадлежит наставнику по имени Шань Увэй (善無為, 637-735),
он же Шубхакарасимха, родом из Магадхи в Индии, в Китай прибыл в середине 710-х гг. Заглавие этого
перевода я привела выше, в японском буддийском каноне (Тайсё: синсю: дайдзо:кё:
(Большое хранилище сутр, заново составленное в годы Тайсё:) Т. 1-100, Т., 1960-77,
далее — ТСД) он помещается в томе 20 под № 1145 (с. 601 слл.). Второй перевод
выполнил Бу Кун (不空,
705-774), он же Амогхаваджра, родом из Средней Азии, трудился в Китае начиная с 720-х гг.
Эта версия сутры имеет иное заглавие: «Закон вслушивания-возглашения
бодхисаттвы — Чрева Пустого Неба» (虚空蔵菩薩念誦法, «Коку:дзо:-босацу
нэнсё:-хо:», ТСД
20, № 1146, с. 603 слл.). Ку:кай познакомился с первым из переводов.
Передача «Закона Чрева Пустого Неба»
в школьной традиции Сингон, выглядит так. Его впервые обрел Нагарджуна (龍猛, яп. Рю:мо:), а затем принял Нагабодхи (龍智, яп. Рюти), проживший, по преданиям, семьсот лет.
От Нагабодхи сутра перешла к Шань Увэю, а тот передал текст
До:дзи (道慈, ум. 744) — японскому монаху
школы Санрон, уже знакомому с «тайным учением». Считается, что первый, точно не
известный по имени «монах-кудесник», посвященный в «тайные» обряды» так
называемого «старого» и «смешанного» тайного учения (古雑密, кодзо:-мицу),
прибыл в Японию из Пэкче в
Места подвижничества Ку:кай — гора
Тайрю: и мыс Мурото — находятся в горах на острове Сикоку. Место для обряда
почитания Акашагарбхи должно было быть открыто с восточной стороны, а по
возможности также с западной и с южной. Возводилось особое небольшое здание с
окном в восточной стене, куда проникал бы свет «Рассветной звезды». Там же,
возле окна, натягивалось полотнище, на котором желтым цветом была написана
санскритская буква, обозначавшая «семя-слог» 種字, сюдзи,
санскр. «биджа»,
соответствующий Акашагарбхе. Место «главного почитаемого» 本尊, яп. хондзон,
при таком обряде располагалось у западной или северной стены здания.
Подвижнику, ведущему обряд, надлежало 100 раз (в ста «собеседованиях» с
бодхисаттвой) повторить дхарани по 10.000 раз. Это могло длиться 50, 70
или 100 дней. Повторение дхарани сопровождалось созерцанием «Рассветной
звезды».
Согласно «Запискам храма Великого Змея в земле Ава» 阿波国大滝寺縁起, «Ава-куни Тайрю:дзи энги», в пещере этой горы Ку:кай «сам (то есть
без наставника) достиг плода поисков Закона и отторжения тела», причем местные
«боги — защитники закона» 護法神, гохо:дзин оказали ему «помощь и защиту» 加護, каго. Ку:кай пережил состояние, обозначаемое как «вступление в
уста» 入口, ню:ко: Акашагарбхи. Согласно толкованиям, выражение это следует
понимать буквально: бодхисаттва в облике «Рассветной звезды» влетает в рот
подвижнику. См.: Икэгути Экан. Подвижник огня. М., 1996; Тантрический
буддизм. Ч. I-III. М., 2004. Ч.III. С.255 слл.