Нитирэн
об обряде. Мандала “Исконно-почитаемого»
у Нитирэн
Н.Н. Трубникова
Сетевая
версия — ноябрь 2012 г.
Работа
выполнена при поддержке РГНФ в рамках исследовательского проекта №
11-03-00038а.
Подход
к обустройству жизни страны у Нитирэн близок к конфуцианскому: основу должного
порядка в государстве он видит в обряда, участниками которого должны быть все
жители страны, а не только «специалисты» — жрецы и монахи.
По
Нитирэн, страна должна следовать «трем великим тайным законам» 三大秘法,
сандай хихо:. Они разобраны в «Трактате об усвоении главного в Цветке
Дхармы».
Первый
«закон» — «исконно-почитаемое» 本尊,
хондзон, то есть надпись из пяти иероглифов 妙法蓮華経,
«Мё:-Хо:-Рэн-Гэ-Кё:» с именами будд, бодхисаттв и божеств по бокам от
этих пяти знаков. Такую надпись должен хранить у себя каждый житель Японии.
Кроме того, следует изготовить «Великое исконно-почитаемое» — для всей страны и
всего мира, включая Китай, Индию и остальные страны.
Второй
«закон» — «помост для заповедей» 戒壇,
кайдан, место поклонения «истинно-почитаемому». Пройти посвящение на нем
должен каждый житель Японии, будь то монах или мирянин. Власти должны
воздвигнуть такие помосты по всей стране. «Великий помост для заповедей», где
будет помещено «Великое исконно-почитаемое», будет соответствовать Священной
Орлиной горе, Чистой земле Будды Шакьямуни. На нем станут принимать посвящения
не только люди, но и боги.
Третий
«закон» — «заглавие» 題目,
даймоку, то есть слова «Слава Сутре о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы!», 南無妙法蓮華経,
«Наму Мё:хо: рэнгэ-кё:». Их следует повторять каждому человеку, причем
они действенны и в том случае, когда произносящий не знает больше ничего из
«Лотосовой сутры». Доказывая значимость «заглавия», Нитирэн рассуждает вслед за
наставниками «тайного учения», беря название сутры как своего рода заклинание
(ср. выше).
Этих
трех составляющих обряда, если им будет следовать каждый человек, достаточно и
для установления мира и справедливости в стране, и для того, чтобы все жители
этой страны стали буддами, выявили в себе «мир будды». «Помост», «заглавие» и
«исконно-почитаемое» соответствуют трем частям буддийского учения: заповедям,
сосредоточению и мудрости (санскр. шила–самадхи–праджня).
Как
указывает А.Н. Игнатович, устройство мира, государства и буддийской общины у
Нитирэн выглядит как подобие феодального владения, где Будда — владетель,
Нитирэн — управляющий, а мирские власти — арендаторы. «Политическая власть
дается “по распоряжению” Будды Шакьямуни и с одобрения японских ками, поэтому правительство ни в коем
случае не должно равнодушно относиться к “клевете на Дхарму” и тем более
поощрять ее, иначе божества покинут страну и в государстве, согласно пророчествам
буддийских сутр, начнутся многочисленные несчастья» [Игнатович 2002, 104].
Обычай
величания сутры — произнесения слов «Слава Сутре о Цветке Лотоса Чудесной
Дхармы!» — был известен в Японии уже в эпоху Хэйан. Заглавие сутры при этом
выступало в той же роли, что и имя будды Амида при «памятовании о будде»: его
возглашение служило простым обрядом, доступным и для монахов, и для мирян.
Такой обряд не требовал особой подготовки и посвящения, для него не нужно было
никакой утвари — даже свитков самой сутры. В пору междоусобных войн конца XII в. возглашение даймоку для многих людей заменило более
сложные храмовые обряды.
По
Нитирэн, величание сутры — это не обряд на любой случай, а подвижничество, особенно
подходящее именно для Японии в наступившие времена «Конца Закона» [Хабито 1999,
291]. Возглашение даймоку равнозначно «прекращению неведения и
постижению сути» 止観,
сикан, — главному способу подвижничества школы Тэндай. Одним из путей к
«прекращению и постижению» в школе Тэндай еще при Сайтё: было сосредоточение на
«Лотосовой сутре», Хоккэ-дзаммай. При нём чередовались сосредоточение
сидя и хождение вокруг «жертвенника» (壇, дан),
упражнения могли длиться 21 день или дольше. Предметом сосредоточения
выступала или сама сутра, или Будда Шакьямуни, или бодхисаттва-защитник
сутры, Самантабхадра (яп. Фугэн). Свитки сутры, размещенные на «жертвеннике»,
играли ту же роль, что в других обрядах играет изваяние одного из будд или
бодхисаттв. В отличие от величания сутры, такой обряд требовал обучения и
подготовительных упражнений. Нитирэн мыслит возглашение заглавия сутры как
обряд, равнозначный «сосредоточению на Цветке Дхармы», но более действенный и
подходящий для незрелых людей «последнего века».
Величание
сутры выглядит одним из самых простых обрядов, но Нитирэн считает его «трудным»
подвижничеством и противопоставляет его «памятованию о будде». Трудность
подвижничества для Нитирэн — довод не против обряда, а в его пользу [Асаи Эндо:
1999, 246]. Возглашение даймоку трудно по нескольким причинам.
Во-первых, в самой сутре сказано, что она трудна для понимания, а в заглавии
свернуто всё ее содержание; дело не в том, что заглавие непостижимо (как в традиции
дзэн), а в том, что произносить его — предельно ответственная задача.
Во-вторых, такое подвижничество трудно потому, что навлекает преследования;
простым может быть лишь условное, мелкое, а глубокое, истинное всегда трудно
[Асаи Эндо: 1999, 247].
Будда
в нашем сердце — это присутствие в нем пяти знаков Мё:-Хо:-Рэн-Гэ-Кё:, а
есть ли в нашем сердце-сознании эти пять знаков заглавия сутры, зависит от нас
самих, от нашего сознательного усилия. Если даймоку есть в нашем сердце,
то и будда в нем есть. Это и значит быть буддой в нынешнем теле — «повесить
себе на шею» Лотосовую сутру [Асаи Эндо: 1999, 254–257; Хабито 1999, 291].
«Трактат об истинно-почитаемом как средстве
постижения сути бытия» построен как
последовательность вопросов и ответов. Диалог здесь ближе не к «Рассуждению об
установлении справедливости...» Нитирэн, а к «Развернутой похвале исконной
просветленности» и другим учебным текстам школы Тэндай. Начинается он с
описания подвижничества по «Лотосовой сутре» как созерцания «трех тысяч миров в
единой мысли». Так же мыслили подвижничество и наставники Тэндай, но Нитирэн
передает, как о нем учили Чжи-и и Мяо-лэ в Китае, стремится восстановить его
неискаженное толкование. По Мяо-лэ, Чжи-и не давал прямых наставлений о «трех
тысячах миров в единой мысли», но указывал на них. Чжи-и учил о пяти временах и
восьми учениях, о ста мирах и тысяче условий («так-есть», нёдзэ),
исправлял ошибки своих предшественников за пятьсот с лишним лет, и его
собственное учение — наилучшее. А Мяо-лэ заботился, чтобы подлинные слова Чжи-и
не были забыты.
Понятие «постижение сути бытия» 観心, кансин, может быть передано и как «созерцание сердца». В
школе Тэндай это сочетание считается равнозначным «прекращению неведения и постижению сути». В
традиции «исконной
просветленности» этот способ выделялся как четвертый уровень знания, еще
более истинный, чем даже «исконные врата Цветка Дхармы». Нитирэн приравнивает
«истинно-почитаемое», оно же «исконно-почитаемое», хондзон, к
«постижению сути бытия», оно же «созерцание сердца».
Нитирэн указывает разницу между учениями 1) о ста мирах и тысяче
условий; 2) о трех тысячах миров в единой мысли. Сто миров — это миры подземных
темниц, голодных духов, животных, демонов-асур, людей, богов, шравак,
пратьекабудд, бодхисаттв и будд. Все они содержатся один в другом, и всего
миров получается сто. Каждый из них может быть рассмотрен под десятью
условиями, так что всего условий тысяча. Эта картина охватывает все живые
существа и только их. Но к ней можно добавить еще и различение трех областей —
ближайшей («пять скандх», пять составляющих изменчивого опыта данного
существа), ближней (другие живые существа) и дальней («земля-страна», куда
входят растения, горы, реки и прочее, что не считается живым существом, но
создает среду его обитания). Помноженные на три, тысяча условий дают три тысячи
областей, и эта картина охватывает как миры живых перерождающихся существ, так
и их окружение: живое и неживое. Если все три тысячи областей проникают друг в
друга, то возникает вопрос: есть ли сознание у трав и деревьев, могут ли они
тоже стать буддами? Традиция «исконной просветленности» на этот вопрос отвечала
так: они уже тождественны будде, как и всё остальное, но они не становятся
буддами; они не подвержены закону воздаяния и вечно пребывают такими, как есть.
Нитирэн рассуждает иначе.
Но сначала он выделяет две вещи, в которые у Чжи-и трудно поверить
и которые трудно понять. Одна из них относится к учению, а другая к постижению
(созерцанию).
В области учения трудно понять то разночтение между сутрами, которое
Нитирэн обсуждал и в «Трактате об открывании глаз»: во многих сутрах Будда называет «слушателей голоса» и
«подвижников-одиночек» неспособными
достичь просветления, а о себе говорит как об обретшем просветление в нынешней
жизни, тогда как в «Лотосовой сутре» Будда учит, что просветления достигнут все
и что сам он был Буддой всегда.
В области постижения трудно усвоить то, что у неживых вещей есть
сознание, в том числе у трав и деревьев. Но если признать, что сознание у них
есть, то становится понятным, почему внешние и внутренние учения разрешают
брать в качестве «истинно-почитаемого» образ будды, вырезанный из дерева или
написанный на бумаге. По Нитирэн, такое объяснение дает только Чжи-и. Здесь
вопрос, может ли растение стать буддой, берется в прикладном смысле: становится
ли буддой то дерево, из которого вырезана статуя? Иначе говоря: поклоняются ли
люди собственно будде, когда поклоняются статуе или мандале? Нитирэн отвечает
утвердительно. И получается, что способность растения стать буддой, обоснованная
исходя из учения о трех тысячах миров, доказывает истинность буддийского обряда
в целом. Такое учение может заменить собой «таинства» — обоснования обряда, признаваемые большинством буддистов в
Японии. Знание, «украденное» наставниками «таинств», тем самым возвращается к Чжи-и.
«Постижение» («созерцание») Нитирэн определяет так: «Постигнув
суть самого себя, увидеть десять миров Дхармы» [Игнатович 2002, 195]. Подвижник
должен в себе самом увидеть все десять миров, сто миров, тысячу условий и три
тысячи областей, вместив их в «единую мысль». Чтобы увидеть их в самом себе,
человеку нужно зеркало, и такими зеркалами служат «Лотосовая сутра» и сочинение
Чжи-и «Махаянское прекращение неведения и постижение сути».
Затем Нитирэн отвечает на вопрос: где в «Лотосовой сутре»
содержится учение о взаимопроникновении десяти миров? Вопрос этот непрост, ведь
напрямую об этом в сутре не говорится. Нитирэн применяет тот же способ
рассуждения, который встречается, например, в «Собрании главных нитей исконной
основы» (одном их текстов традиции «исконной просветленности»): он выбирает из
сутры фразы, которые подразумевают, что в таком-то мире содержатся другие миры.
Например, слова «…желают открыть живым существам знание и видение Будды»
значат, что мир будд пребывает в остальных девяти мирах, а слова о бесконечной
продолжительности жизни Будды означают, что все девять миров пребывают в мире
будд. Далее, слова о том, как достигла просветления Девочка-Дракон, показывают,
что все миры присутствуют в мире животных, а утверждение, что Брахма и другие
боги тоже станут буддами, подразумевают, что все миры присутствуют и в мире
богов. Нитирэн здесь приводит еще ряд цитат из сутры и толкует их в том же
смысле: каждый мир содержит в себе девять других миров.
Но десяти миров мы не видим ни в себе самих, ни в других
существах. Это и есть главная трудность созерцания; об этом не учат другие
сутры, да и слушатели Будды на Орлиной горе не смогли поверить в это. Но —
«Если бы вы в это поверили, это не было бы Истинной Дхармой!»
«Спрашивают: <...> Сейчас мы много раз смотрели на многие
лица, но не видели других миров, кроме мира людей. То же самое происходит и с
нашими собственными лицами. Как же обрести веру?
Отвечаю: Когда много раз смотришь на другие лица, то иногда видишь
на них радость, иногда — гнев, иногда — спокойствие, иногда на них проявляется
алчность, иногда проявляется глупость, иногда — испорченность. Гнев — мир ада;
алчность — мир голодных духов; глупость — мир животных; испорченность — мир
асур; радость — мир богов; спокойствие — мир людей. В цвете и выражении других
лиц присутствуют шесть путей» [Игнатович 2002, 198].
Ниже Нитирэн говорит, что любовь в человеческих лицах — это мир
бодхисаттв, а «мир» будд в них отражается как вера. «Вера», она же «верность» 信, син, здесь толкуется как некое двустороннее отношение,
как взаимное доверие подвижника и Будды, подобное доверию между служилым
человеком и его господином; схожим образом син, кит. синь,
толкуется у конфуцианцев.
Эта вера особенно трудна: далее Нитирэн с нескольких сторон
старается пояснить, как достигается вера в то, что в человеке есть мир будд.
Правильное видение мира было и вне буддизма, в том числе и у
конфуцианцев, и у даосов, и у приверженцев Вед, и у почитателей других сутр,
кроме «Лотосовой». Но если кто-то ставит эти прежние сутры выше «Цветка
Дхармы», то такой буддист хуже приверженца «внешних путей».
Будда пребывает в человеке, как огонь внутри камня или как цветок
внутри дерева. Праведные древние китайские государи Яо и Шунь, по Нитирэн, —
примеры того, что в мире людей есть мир будд. Бодхисаттва Никогда Не
Презирающий в каждом человеке видел будду. Нитирэн приводит и другие
доказательства того, как может проявляться мир будд, содержащийся в мире людей.
После этого в трактате делается пометка: дальнейшее наставление
нужно хранить в тайне!
Вопрошатель уточняет, почему трудно осознать мир будд в нас. Чем
больше мы узнаём о величии Будды, тем труднее нам осознать, что он пребывает в
нас, ничтожных глупых людях. По «Лотосовой сутре», Будда «устранил всё плохое, имеющееся
в дхармах», а значит, мир Будды чист. Как же могут девять других, нечистых
миров, содержаться в нём? Китайские буддийские наставники, кроме Чжи-и, тоже
этого не понимали, раз не учили о взаимопроникновении десяти миров.
Ответ гласит: истинным знанием о десяти мирах обладали уже
индийские наставники Нагарджуна и Васубанду, но у них это знание было
«заморожено» внутри, и их последователи их не поняли. Чжи-и и кажется одиноким
среди китайских мыслителей — и все-таки прав был он, а не большинство. Что же
до «Лотосовой сутры», то в ней Будда хочет «открыть живым существам знание и
видение Будды» — но ведь это означает, что такое знание у них уже есть. Ведь
невозможно «открыть» то, чего нет.
За 1800 лет после Будды истинного знания в полной мере достигли
только Чжи-и и Сайтё. Но некоторых китайских учителей, кто приблизился к этому
знанию, Нитирэн всё же может назвать: это Сюань-цзан из школы Фасян/Хоссо: (VII в.),
Дао-сюань из школы Люй/Рицу (VII в.), знатоки «таинств» Шань У-вэй и Бу-кун (VIII в.), наставники
школы Хуаянь/Кэгон, такие как Фа-цзан (VII–VIII вв.) и
Цин-лян (VIII–IX вв.).
В каждом из людей есть «семя Будды», и многие люди были близки к пониманию
этого, пусть до конца понять так и не сумели.
Если я добавлю что-то от себя к толкованию Истинной Дхармы, —
говорит Нитирэн, — то это будет похоже на осквернение «Лотосовой сутры». И всё
же он берется коротко высказать ее главный смысл. «Две дхармы, а именно —
причина, которая находится в деяниях Почитаемого Шакьи, и плод его достоинств —
заключены в пяти знаках Мё:-Хо:-Рэн-Гэ-Кё:. Когда мы обретаем и
храним эти пять знаков, то нам сами собою даруются достоинства предопределения
и результата» [Игнатович 2002, 208]. Здесь Нитирэн берет главный смысл сутры с
точки зрения подвижничества и выделяет заглавие сутры как средоточие всех
«причин и плодов» Истинной Дхармы.
Несоизмеримость мира будд и нашего мира мнима. Люди верят в помощь
бодхисаттв — людских помощников, и они же сподвижники Будды. Совмещать эти две
роли бодхисаттвам вполне удаётся. Нитирэн сравнивает их с древними китайскими
сановниками, которые служили и государю У-вану, и его сыну, а также с древним
японским воеводой Такэсиути, несшим службу и при правительнице Дзингу:-когу, и
при государе Нинтоку.
Нитирэн
говорит о том, кто должен быть нашим «истинно-почитаемым», хондзон. Это
вечный Будда, каков он в «Лотосовой сутре», в главе «Продолжительность жизни
Татхагаты»: «Мир
Саха в настоящее время отдалился от трех несчастий, является Чистой Землей
вечного обитания, вышедшей за пределы цикла четырех кальп. Будда не исчез в
прошлом и не родится в будущем. У него одно и то же тело, подверженное
превращениям. Это как раз и означает наполненность наших сердец тремя тысячами
граней бытия в трех сферах существования <…> Облик “истинно-почитаемого”
таков: над миром Саха Истинного Учителя пребывает в воздухе Драгоценная Ступа,
в Ступе слева и справа от Сутры о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы, которая в
центре, располагаются Будда Шакьямуни и будда Многочисленные Сокровища. Среди
слуг Почитаемого Шакьи четверо бодхисаттв — Высшие Деяния и другие. Манджушри,
Майтрейя и другие, входя в свиту четырех бодхисаттв, располагаются позади;
великие и малые бодхисаттвы, ученики Будды Шакьямуни, сошедшего в человеческий
мир в “превращенном” теле, и ученики будд с других сторон света пребывают на
великой земле, населенной народом» [Игнатович 2002, 210]. Это
описание соответствует «мандале Цветка Дхармы».
Глава «Продолжительность жизни», по Нитирэн, — ось всего
буддийского канона, а не только «Лотосовой сутры». Чтобы передавать учение этой
главы о вечном Будде, нужны были «бодхисаттвы, появившиеся из-под земли», так
как они тоже пребывают вне времени.
Нитирэн подробно обсуждает притчу, приводимую в этой главе. Некий
врач на время уехал из дому, и в пору его отсутствия его сыновья приняли
ядовитое снадобье. Врач вернулся, дети обрадовались ему, он приготовил
противоядие, но одни сыновья выпили лекарство, а другие уже лишились разума от
яда, и потому не стали пить. Тогда врач оставил лекарство дома, уехал опять, а
вскоре послал к сыновьям гонца с сообщением: ваш отец умер. Думая, что теперь
некому будет лечить их, дети-безумцы приняли лекарство и выздоровели, а потом
врач и сам вернулся домой. Будда подводит итог: так и я говорил, что я смертен,
но такая ложь не была преступлением и ошибкой [Лотосовая сутра 1998, 235–236].
Нитирэн указывает, что «гонец» в этой притче — это бодхисаттвы, явившиеся
из-под земли: им поручена главная задача распространения «Лотосовой сутры».
Однако во времена «правильной Дхармы» и «подобия Дхармы»
бодхисаттвы, вышедшие из-под земли, не проповедовали. Почему же? — Нитирэн
несколько раз отказывается отвечать на этот вопрос, но затем все-таки отвечает.
В те времена не было слушателей, способных воспринять «Лотосовую сутру». Ближе к концу века «подобия Закона»
бодхисаттвы Внимающий Звукам и Царь Врачевания явились в мир в обликах Наньюэ
Хуэйсы и Тяньтая Чжи-и, но тогда они проповедовали только учение, не давая
наставлений по подвижничеству. Бодхисаттвы, явившиеся из-под земли, приходят
только сейчас, в век «конца Дхармы», чтобы побудить нас наконец выпить
лекарство, что приготовил для нас Будда, — в эпоху, когда «Восток и Запад
смешались», «Небо и Земля поменялись местами», когда боги больше не охраняют
Японию.
Четверо бодхисаттв, явившихся из-под земли, носят имена Высшие
Деяния, Безграничные Деяния, Чистые Деяния и Деяния, Устанавливающие Покой.
Когда нужно «гнуть и ломать», эти четверо — мудрые цари, они побивают глупых.
Когда же нужно «хватать и брать», они — монахи, распространяют и хранят
Истинную Дхарму.
Теперь, когда сбываются предсказания Будды о «конце Дхармы», когда
приходят все бедствия, в том числе нашествие иноземцев-монголов, бодхисаттвы
«из-под земли» впервые устанавливают именно в Японии первое и наилучшее
«истинно-почитаемое», хондзон. Оно
сменит прежних «истинно-почитаемых» — будду Амитабху из храма Ситэнно:дзи, будду Махавайрочану
из храма То:дайдзи, будду Наставника-Врачевателя и других — из всех храмов,
возведенных после Сайтё:. Хотя Сайтё: «почти» выявил истинный смысл «Лотосовой
сутры», но тогда время для Истинной Дхармы еще не наступило. Оно настаёт
сейчас, и грозные бедствия знаменуют скорый приход «бодхисаттв из-под земли».
Учение о «трех тысячах миров в единой мысли» Будда милосердно
«заворачивает» в пять знаков Мё:-Хо:-Рэн-Гэ-Кё:, чтобы люди могли его
почитать. Таким и должно быть нынешнее «истинно-почитаемое», а четверо
бодхисаттв, явившихся из-под земли, будут защищать его почитателей.
В завершение говорится, что трактат не нужно показывать
«трем-четырем» людям; здесь, как и в традиции «исконной просветленности»,
вводится правило доверять учение только одному человеку. Связано это с тем, что
в книге «вопросов много, а ответов мало», то есть закрытость обусловлена
способом изложения, при том что по смыслу наставление обращено ко всем людям.
Такая закрытость учения и его всеобщность — черта, присущая и другим учениям
эпохи Камакура.
«Исконно-почитаемое»
у Нитирэн
Хотя
Нитирэн и относит «тайное учение» к ложным и вредным для страны, но сам он при
разработке обрядов для своих последователей во многом опирается на «таинства» —
прикладные знания об обряде, изложенные в сочинениях китайских и японских
наставников.
Прежде
всего, с «таинствами» и вообще с прежними буддийскими школами Японии его
сближает общее понимание целей обряда: по Нитирэн, обряды нужны и для будущего
спасения, и для обретения счастья в нынешней жизни. Другая «ортодоксальная»
черта его учения — признание совместного почитания богов и будд. В одном из
писем он пишет: в Китае некоторые люди преданы Будде и не чтут богов и духов, а
некоторые — наоборот; прежде в нашей стране тоже так бывало [Родд 1978, ???].
Теперь же обряды, обращённые к буддам и богам, составляют единое целое. Говоря,
что гнев богов падает на врагов «Лотосовой сутры», Нитирэн упоминает и чтимых в
буддизме индийских богов, таких как Брахма и Индра, и японские божества, в том
числе Аматэрасу и Хатиман, покровителей государева рода. Для слушателей и
читателей Нитирэн любые наставления о том, какие именно действия нужно
совершать при тех или иных обрядах, относились к области «таинств», и поэтому
он неизбежно использовал язык «тайного учения» и заимствовал из него способы
работы со священным изображением и отчасти само устройство гохондзон. См.: [Дольче 1999].
Из
всевозможных известных в Японии «таинств» Нитирэн полностью не принимает
никаких, но заимствует в основном у школ Тэндай и Сингон. Он отвергает «тайное
учение», когда оно ставит некоторые сутры выше «Лотосовой», но принимает
толкования этой сутры как текста, имеющего «тайный» смысл. Коль скоро в «Лотосовой
сутре» есть заклятия, мантры и дхарани, она подлежит «тайному» прочтению, и
Нитирэн в нескольких трактатах задействует его. Замысел мандалы, зримого
изображения всей Дхармы — или картины единства всех миров — также восходит к
«таинствам», а именно, к «Законам Цветка Дхармы» Бу-куна. Правда, на гохондзон нет рисованных изображений
будд, бодхисаттв и прочих существ, но и на традиционных «мандалах Цветка
Дхармы» они могут заменяться буквами санскритского письма ситтан. У Нитирэн на картине «исконно-почитаемого» большинство
персонажей представлено именами в иероглифической записи, так что грамотный
почитатель сутры может их прочесть и понять. (Подобные надписи для простых
обрядов делали и другие камакурские учителя, в том числе Мё:э и Синран.) Но
часто два защитника обряда — «светлые государи» Фудо: и Айдзэн — бывают
представлены у Нитирэн их мантрами, то есть буквами азбуки ситтан.
Недопустимо
лишь ставить прикладную, техническую сторону обряда выше его смысла: наставники
школы Тэндай виновны именно в Этом. В «Трактате о возвращении долга» Нитирэн
говорит об Энтин (IX в.), что тот пишет то с
точки зрения «таинств», то с точки зрения «Лотосовой сутры» — подобно летучей мыши, которая и не мышь, и не птица.
Сайтё:, считавший главной задачей школы Тэндай подготовку монахов к обрядам
«защиты страны» и самого начала введший изучение «таинств» в программу
подготовки монахов школы Тэндай, по Нитирэн, не допускал подобного смешения.
Аннэн (IX в.), много сделавший для
разработки «таинств» Тэндай, для Нитирэн повинен скорее в интересе к дзэн.
Сам же Нитирэн выступает за истинную мандалу против ложных “тайных” мандал
[Дольче 1999, 360–361].
Считается, что впервые Нитирэн стал писать такие надписи для своих учеников
в пору ссылки на острове Садо. Иначе они называются «мандалами из письменных
знаков» 文字漫荼羅, модзи-мандара.
Обычно
надписи гохондзон пишутся на бумаге
тушью и имеют вид вертикальных свитков. Реже они вырезаются на доске;
существуют и гравюры с «мандалами из письменных знаков». Иногда гохондзон исполняют золотой краской по
доске, покрытой черным лаком.
По составу надписи неодинаковы. Обязательная их
составляющая — крупная надпись «Слава Сутре о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы» в
середине. Окружать же её могут разные имена. Наряду с буддами и бодхисаттвами
из «Лотосовой сутры» здесь встречаются существа, напрямую с ней не связанные,
но уже задействованные в «мандалах Цветка Дхармы»: защитники четырёх сторон
света, хранители обряда и другие. Кроме
собственно буддийских «почитаемых» на гохондзон
записываются еще имена китайских и японских наставников и богов ками.
Надписи
Нитирэн различаются и по размерам: встречаются крупные (такова большая мандала 1274
г. 189,4 на 112,1 см, из двенадцати листов бумаги) или сравнительно небольшие
(на одном листе 39,7 на 30,3 см). Отчасти разнится и состав имен. На надписях,
исполненных преемниками Нитирэн, воспроизводится его собственная подпись, а
также ставится подпись монаха, изготовившего эту надпись.
В
школе Нитирэн принято обращаться с гохондзон
весьма почтительно; ветхие надписи возвращаются в храм. В наши дни
запрещено фотографировать некоторые гохондзон
— чтобы избежать возможного непочтительного обращения с надписью,
распространяемой в виде репродукций. Впрочем, сам Нитирэн предписывал своим
ученикам: не ищите «исконно-почитаемого» вне самих себя, оно пребывает в ваших
собственных телах, когда вы возглашаете заглавие «Лотосовой сутры».
По
углам надписи располагаются имена четырех «небесных государей», хранителей
стран света (на «мандале Цветка Дхармы» они расположены посередине каждой из
внешних сторон). По правому и левому краям свитка санскритскими буквами, сильно
вытянутыми сверху вниз, пишутся имена «светлых государей» (а на мандале
«светлые государи», наоборот, находятся по углам внешнего квадрата).
В
середине под словами «Слава Сутре о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы!» находятся
подпись и печать Нитирэн. По бокам от заглавия в три уровня пишутся имена действующих
лиц «Лотосовой сутры».
Верхний
уровень — имена будд Шакьямуни и Прабхутаратны (ближе к заглавию), а также
имена четырех бодхисаттв, появившихся из-под земли: Несвязанные Деяния, Высшие
Деяния, Безграничные Деяния, Деяния, Учтанавливающие Покой. Слева рядом с
именами бодхисаттв стоят слова, обещающие счастье почитателями сутры, а справа
— слова, предрекающие погибель ее врагам.
Средний
уровень — индийские боги Индра и Брахма (ближе к заглавию), боги звезд, луны и
солнца, а также Мара, государь демонов с Шестого неба (здесь он понимается как
властитель тьмы). Иногда на этом же среднем уровне помещаются имена учеников
Будды (Шарипутра и Махакашьяпа), а также бодхисаттв (Бхайшаджьяраджа,
Манджушри, Самантабхадра, Майтрейя).
Нижний
уровень — имена Сайтё: и Чжи-и, а также существ, упоминаемых в «Лотосовой
сутре»: это Мать сыновей-демонов, десять дев-ракшаси, восемь
государей-драконов. На этом же нижнем уровне могут помещаться и другие имена:
Девадатта, Аджаташатру, государь асур, государ-вращатель колеса Дхармы. Кроме
Сайтё и Чжи-и на мандале могут также быть представлены имена Нагарджуны и
Мяо-лэ.
Ниже
заглавия, по бокам от подписи Нитирэн — имена богини Аматэрасу и бога Хатиман,
подпись переписчика надписи и слова «С почтением переписал». В нижней правой
части мандалы помещается величание самого «исконно-почитаемого», а на правом ее
краю — дата изготовления.
В
целом «мандала из письменных знаков» воспроизводит те события из «Лотосовой
сутры», когда в небе над Орлиной горой появляется «драгоценная ступа» с буддой
Прабхутаратной (глава XI). И Чжи-и, и Сайтё:, и японские божества, и сам
Нитирэн, и переписчик надписи оказываются участниками собрания, на котором
Будда Шакьямуни возвестил «истинную Дхарму». В этом смысле гохондзон представляет собой изображение Чистой земли Будды
Шакьямуни.
Мандала Цветка Дхармы и мандала гохондзон (схемы)
Литература
Асаи
Эндо: 1999 — Asai
Endo.
Nichiren Shonin’s View of Humanity:
The Final Dharma Age and the Three Thousand Realms in One Thought-Moment // Japanese Journal of Religious Studies. 26/3–4 (1999). P. 239–260.
Джефф 1986 — Jaffe P.D. Rising from the Lotus: Two
Bodhisattvas from the Lotus Sutra as a psychodynamic paradigm for Nichiren // Japanese Journal of Religious Studies. 13/1 (1986). P. 81–105.
Дольче 1999 — Dolce L. Criticism and
Appropriation: Nichiren’s Attitude toward Esoteric Buddhism // Japanese Journal of Religious Studies. 26/3–4 (1999). P. 349–382.
Игнатович
2002 — Игнатович А.Н. Школа Нитирэн. М., 2002.
Игнатович,
Светлов 1989 – Игнатович А.Н., Светлов Г.Е. Лотос и политика:
необуддийские движения в общественной жизни Японии. М., 1989.
Лотосовая
сутра 1998 – Сутра о бесчисленных
значениях. Сутра о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы. Сутра о постижении деяний и
Дхармы бодхисаттвы Всеобъемлющая Мудрость. Издание подготовил А.Н. Игнатович. М., 1998.
Сато Хироо 1999 — Sato Hiroo. Nichiren’s View
of Nation and Religion // Japanese Journal of
Religious Studies. 26/3–4 (1999). P.
307–324.
Стоун 1999 — Stone J. Rebuking the enemies of the
Lotus: Nichirenist exclusivism in historical perspective // Japanese Journal of Religious Studies. 26/3–4 (1999). P. 231–259.
Хабито 1999 — Habito R. Bodily Reading of the
Lotus Sutra: Understanding Nichiren’s Buddhism // Japanese
Journal of Religious Studies. 26/3–4
(1999). P. 281–306.