Сутра о Наставнике-Врачевателе (薬師経, «Якуси-кё:»)

 

Сетевая версия 12. марта 2007

 

Предисловие Н.Н. Трубниковой

Сутра о Наставнике-Врачевателе

                             

 

«Сутра о Наставнике-Врачевателе» 薬師経, «Якуси-кё:», относится к числу небольших махаянских сутр, особенно почитаемых в Японии. Первые обряды, при которых она читалась, в летописи «Анналы Японии» отмечены под 686 г. в связи с болезнью государя Тэмму. Храм, посвященный будде по имени Наставник-Врачеватель 薬師, яп. Якуси, был основан в 680 г. ради исцеления супруги Тэмму, будущей государыни Дзито:. Этот храм назывался 薬師寺, Якусидзи, и считался одним из семи главных храмов страны. В 697 г. прошел обряд «открывания глаз» бронзовой статуи будды Якуси, изготовленной для него [1]. В 710-х гг. храм был перенесен в первую постоянную столицу Японии, город Нара [2], а в 747 г. неподалеку от него началось возведение «Нового храма Якуси» 新薬師寺, Син-Якусидзи, — на сей раз по обету супруги государя Сё:му, ради излечения его от болезни глаз. Другой крупный храм под названием Якусидзи действовал в VIII в. в провинции Симоцукэ (современная префектура Тотиги), в нем принимали монашеские посвящения жители восточных земель Японии. С 732 г. знание «Сутры о Наставнике-Врачевателе» входило в перечень государственных требований на испытаниях при принятии монашества.

Ее полное название — «Сутра о достоинствах изначального обета Татхагаты по имени Наставник-Врачеватель, Лазурный Свет» 薬師瑠璃光如来本願功徳経, «Якуси рурико: нёрай хонган кудоку-кё:». Сутра известна в китайском переводе Сюаньцзана玄奘, (ок. 600–664). Ее особенность по сравнению с другими сутрами махаяны, известными отечественному читателю, — «Лотосовой сутрой», «Сутрой о нирване» и другими, — в том, что она не содержит изложения каких-либо теоретических вопросов, а полностью сосредоточена на практике. Ее основное содержание — рассказ о том, почему и как следует почитать будду Наставника-Врачевателя.

Коль скоро болезнь относится к числу главных страданий в мире непостоянства — наряду с рождением, старением и смертью, разлукой с любимыми и близостью к ненавистным — то сравнение Будды с лекарем выглядит вполне уместным. Оно встречается еще в ранних буддийских текстах. Например, отвергая некоторые отвлеченные рассуждения как бесполезные на пути к освобождению, Будда замечает, что заниматься подобными умозрениями означает уподобиться тому дурному врачу, который медлит извлечь стрелу из раны, желая прежде досконально выяснить, кто таков этот раненый, кто именно в него стрелял, из какого лука и т.д.[3]. В махаянских текстах тема освобождения от страданий как исцеления получает дальнейшее развитие. Кроме того, помощь недужным входит в число сострадательных деяний, доступных каждому, кто стремится идти путем бодхисаттвы. В дальнейшем выстраивается и образ будды-целителя как одного из нескольких татхагат 如来, нё:рай — «так пришедших» будд, чья деятельность выходит за пределы какой-то одной страны или эпохи. В этом смысле Наставник-Врачеватель — санскр. Бхайшаджьягуру, кит. Яоши, яп. Якуси — относится к тому же ряду будд, что Амитабха, Вайрочана, а также Шакьямуни, почитаемый согласно «Лотосовой сутре». В дальневосточной традиции особый обряд, связанный с Наставником-Врачевателем, возникает, вероятно, в середине VII в., и к этому же времени относится распространение сутры о нем[4]. Таким образом, усвоение этого текста и соответствующего обряда в Японии произошло вскоре после его появления в Китае.

Будду по имени Наставник-Врачеватель изображают сидящим на цветке лотоса, со скрещенными ногами и непокрытой головой, облаченным в монашеское одеяние. В отличие от других татхагат, он обычно держит в левой руке горшочек с лекарством или камень «исполнения желаний» 如意, яп. нёи, санскр. чинтамани. Этот камень или горшочек часто имеет форму додекаэдра — число сторон по количеству обетов будды Бхайшаджьягуру (см ниже). Правая рука согнута в локте, ладонь поднята и развернута вперед, что обозначает «бесстрашие» (абхая-мудра) — таков же обычно жест Шакьямуни. Иногда левая рука опущена с колена и развернута ладонью вперед и вниз, что означает «ниспосылание даров» (варада-мудра, тоже как у Шакьямуни). Таково расположение рук у статуи в храме Якусидзи в Нара. Есть и другие варианты изображений — например, когда ладони сложены жестом «созерцания мира Дхармы» (дхармадхату-дхьяна-мудра), в этом случае Наставник-Врачеватель отождествляется со вселенским буддой Вайрочаной [5]. Подобно Шакьямуни и Амитабхе, изваяния Бхайшаджьягуру часто включаются в «тройное изображение» 三尊, сандзон, где будду сопровождают двое бодхисаттв. В данном случае это бодхисаттвы Солнечный Свет 日光, яп. Никко:, санскр. Сурьяпрабха, и Лунный Свет 月光, яп. Гакко:, санскр. Чандрапрабха. О них говорится в «Сутре о Наставнике-Врачевателе», однако объяснения их именам не дается. Согласно одному из наиболее частых толкований, эти имена указывают на то, что будда приходит на помощь недужным и днем, и ночью[6].

Как известно, важнейшая установка буддийского учения — отказ обсуждать внешний мир отдельно от человеческого «я» и «я» отдельно от мира. Точно так же о будде невозможно говорить, не говоря о его мире, о «стране будды» 佛国, яп. буккоку, санскр. «буддхакшетра». Понятие «страна будды» обсуждается в «Сутре о Вималакирти» и других махаянских текстах: своя счастливая, полностью защищенная страна появляется у каждого бодхисаттвы, когда он становится буддой, чтобы в ней перерождались те существа, кого освободит этот бодхисаттва[7]. У будды Бхайшаджьягуру страна «лазурная» 瑠璃, яп. рури, санскр. «вайдурья», цвета ясного неба. Точнее, привычный нам цвет неба — это цвет драгоценного камня ляпис-лазури, так как мировая гора Сумеру повернута к нам тем своим склоном, который состоит из этого камня. Возможно, в данном случае будда осмысляется как равный небу, и отсюда два его спутника, соотнесенных с солнцем и луной. О некоторых образах сутры, тоже связанных с небосводом, я скажу ниже.

За счет чего возникает «страна будды»? Об этом говорится в нескольких махаянских сутрах, особенно подробно — в так называемых «сутрах о Чистой Земле», где описано появление земли «Высшей Радости» 極楽, яп. Гокураку, санскр. Сукхавати, она же Чистая Земля 浄土, яп. Дзё:до, страна будды Амитабхи [8]. Бодхисаттва приносит «основной» или «изначальный» обет 本願, яп. хонган, санскр. «пранидхана», и когда вслед за этим бодхисаттва становится буддой, то одновременно возникает и его страна. Обет может состоять из нескольких частей: у Амитабхи их сорок восемь, у Бхайшаджьягуру — двенадцать. Все они имеют схожий вид: бодхисаттва обещает, что когда он станет буддой, он принесет такие-то блага всем существам, а если это не сбудется, то он не хочет становиться буддой. Мир, где выполнены все пожелания бодхисаттвы, — это и есть его страна, точно так же, как непостоянный мир, полный страданий, в точности соразмерен заблуждениям и страстям непросветленного человека. Те живые существа, кто пожелает возродиться в стране будды, смогут достичь этого, то есть для них мир станет таким же, как для будды. Это возрождение не означает освобождения как такового, но существенно приближает к нему. Преодолеть наваждение тем легче, чем менее оно страшно, мучительно, и чем меньше в нем возникает желаний — поэтому в стране будды нет голода, жажды, болезней, полового влечения и т.д. Однако «достоинства» 功徳, яп. кудоку, обета будды не сводятся только к появлению такой страны. Произнесение имени будды, совершение подношений ему, чтение сутр о нем и другие подобные деяния, согласно обету, ведут к тому, что отдельные черты «страны будды» проявляются и в мире непостоянства — например, у живых существ утоляется их желание излечиться от недуга.

Сходство между «Сутрой о Наставнике-Врачевателе» и текстами о «Чистой Земле» можно проследить по многим признакам. В самой сутре говорится, что страна Наставника-Врачевателя ни в чем не уступает стране Амитабхи, только находится не на западе, как та, а на востоке. Вероятно, «сутры о Чистой Земле» послужили источником для тех сутр, где речь идет о будде Бхайшаджьягуру[9]. В Японии в XIII-XIV вв. будда Наставник-Врачеватель иногда отождествлялся с Амитабхой[10]. Проповедь «Сутры о Наставнике-Врачевателе» обращена ко времени «Подобия Дхармы». Напомню, что согласно предсказанию Будды, известному по многим сутрам, в первые пятьсот лет после его ухода из мира будет сохраняться «правильная Дхарма» 正法, сё:бо:. Затем еще тысячу (или пятьсот) лет будет существовать «подобие Дхармы» 像法, дзо:бо: — когда от наставлений Будды останутся лишь слова, а суть будет утрачена. После этого наступит время «конца Дхармы» 末法, маппо:, сроком в десять тысяч лет, когда учение будды вовсе перестанет быть понятно людям. Эти три эпохи проходит в своем развитии каждый из миров. Некоторые наиболее известные сутры махаяны, в том числе «Сутры о Чистой Земле» и отчасти «Лотосовая сутра», обращены к наихудшей эпохе, веку «конца Дхармы»[11]. С образом будды Наставника-Врачевателя связан несколько более оптимистичный и снисходительный взгляд на мир: время истинной Дхармы миновало, усвоить трудное учение людям уже не под силу, но тем нужнее им обряды, могущие хотя бы отчасти облегчить их страдания, — ибо век всеобщего упадка еще не наступил.

Вместе с тем, истоки почитания будды Наставника-Врачевателя можно проследить и по другим сутрам махаяны.

Вероятно, в основу образа этого будды легли предания о бодхисаттвах с похожими именами — «Царь Врачевания» 薬王, санскр. Бхайшаджьяраджа, кит. Яован, яп. Якуо:, и «Высший Во Врачевании» 薬上, санскр. Бхайшаджьясамудгата, кит. Яошан, яп. Якудзё:. О них говорится в «Сутре о Царе Врачевания и Высшем Во Врачевании» 薬王薬上経, яп. «Якуо: Якудзё:-кё:»[12]. В ней рассказано, как богатый мирянин, живший в прежние времена, узнал от некого монаха об учении Великой Колесницы, махаяны и глубоко поверил ему. В знак благодарности он стал совершать подношения целительными снадобьями и своему учителю-монаху, и другим людям. Проникшись состраданием ко всем существам, он высказал желание, чтобы в будущем все, кто услышит его имя, излечивались от любой болезни. Младший брат этого богача последовал его примеру. Братьев прозвали Царем Врачевания и Высшим Во Врачевании, и после смерти они возродились бодхисаттвами под этими же именами[13].

О бодхисаттве Царе Врачевания говорится и в «Лотосовой сутре». В главе XXIII. приводится рассказ о давнем времени, когда в мире пребывал будда по имени Чистые И Светлые Добродетели — Солнце И Луна 日月浄明徳, яп. Нитигацу-Дзё:мё:току[14]. В его стране не было женщин и дурных путей перерождения, земля была ровной, как ладонь, и состояла из ляпис-лазури, ее украшали деревья из драгоценностей, помосты, знамена и курильницы, тоже сделанные из драгоценных металлов и каменьев. В той стране жил бодхисаттва, носивший имя Радость Всех Живых Существ, Видящих Его 一切衆生喜見, яп. Иссай-сюдзё:-Кикэн. Он уже в те времена слушал, как будда проповедует «Лотосовую сутру», делал великие подношения, но считал, что этого не достаточно. Тысячу двести лет он вкушал сандал и другую древесину благовонных пород и пил соки цветов, а потом умастил свое тело ароматными маслами и поджег. Будды разных миров сказали ему, что это — подношение истинной Дхармы. Бодхисаттва снова возродился в той же стране в пору, когда тамошний будда готовился уйти в нирвану. Будда возложил на этого бодхисаттву ношу проповеди Дхармы. Когда земная жизнь того будды завершилась, бодхисаттва провел сожжение его тела и воздвиг ступы, куда поместил пепел похоронного костра, а после в течение 72000 лет делал подношения останкам будды, сжигая свои руки. Все существа жалели его, и всякий раз плоть и кости рук бодхисаттвы восстанавливались для нового сожжения. В заключение Будда говорит, что ныне этот бодхисаттва известен как Царь Врачевания.

О значении этой главы сутры сказано, что если услышавшая ее женщина сможет воспринять и хранить ее, то больше она не переродится в женском теле, а если это произойдет в век «Конца Дхармы», то возродится в мире будды Амитабхи, то есть в стране Высшей Радости. Перечисляются и другие благие последствия «принятия и хранения» этой главы сутры: избавление от гнева, глупости, гордости, зависти, обретение ясновидения и других чудесных способностей, свойство выходить невредимым из огня и воды, защита будд и др. Те же мотивы есть и в «Сутре о Наставнике-Врачевателе», хотя в ней готовность «отбросить тело, которое любил»[15] и не выделяется как наилучший способ подвижничества. Об известности в Японии именно этой главы «Лотосовой сутры», можно судить, в частности, по тому, что «Уложение о монахах и монахинях» в первом японском законодательном своде отдельной статьей запрещает самосожжения — вероятно, такие случаи буквального следования примеру бодхисаттвы Царя Врачевания имели место[16]. В «Японских легендах о чудесах» (конец VIII — начало IX вв.) приводится рассказ о том, как некий монах для исцеления больного сжигает благовония на своих ладонях, — возможно, он тоже отсылает к XXIII главе «Лотосовой сутры» [17].

В махаянской «Сутре о нирване» также упоминается «царь врачевания». Примечательно, что здесь это не имя бодхисаттвы, а название чудесного целительного дерева: «Из всех лекарств оно — лучшее. Его можно смешивать с молоком, сливками, медом, маслом, водой или соком; либо можно делать из него порошок и пилюли; либо можно прикладывать его к ранам, или окуривать им тело, или прикладывать его к глазу; либо можно смотреть на него и вдыхать его запах. Оно излечивает все болезни живых существ» [18]. С ним сравнивается сама «Сутра о нирване». Далее говорится, что если снадобьем из этого дерева смазать барабан, то звук его будет невыносим и даже смертелен для людей, — подобно ему, звук сутры губителен для жадности, гнева, неведения и т.д.

«Сутра о Наставнике-Врачевателе» имеет некоторые общие черты и с теми сутрами, которые были составлены в Китае, в том числе с «Сутрой о сетях Брахмы», содержащей так называемые «заповеди бодхисаттвы»[19]. Прежде всего, это касается роли правителя, чье подвижничество на пути сострадания выделяется как особенно важное. Не берясь ответить на вопрос, насколько в китайском тексте «Сутры о Наставнике-Врачевателе» заметна китаизация буддийского учения, влияние на него конфуцианства и даосизма, замечу только, что многие ее мотивы получили дальнейшее развитие в китайской словесности. Так, описанное в сутре путешествие «сознания» тяжелобольного человека в мир, управляемый справедливым государем Ямой, составляет сюжет многочисленных «устных рассказов», вошедших в сборники вроде «Записок о загробном воздаянии» 冥報記, «Минбао-цзи» середины VII в.[20]. Несколько таких рассказов есть и в «Японских легендах о чудесах». Конечно, обсуждаемая сутра — далеко не единственный источник преданий о Яме и его государстве мертвых, но несомненно, что она входит в число таких источников.

 Сутру условно можно разделить на двенадцать частей — по числу обетов Наставника-Врачевателя.

1. Введение. По образцу, принятому в буддийской канонической словесности, оно описывает, когда, где и в ответ на какой вопрос Будда Шакьямуни произнес проповедь, записанную в данной сутре. Здесь вопрос задает не кто-то из учеников «Исторического Будды», бодхисаттва Манджушри. Это указывает на то, что перед нами — махаянская сутра. Цель, обозначенная в вопросе бодхисаттвы, — принести пользу и радость живым существам, которым предстоит жить в век «Подобия Дхармы». В описании места проповеди примечательно «дерево, издающее звуки музыки», — возможная отсылка к «Сутре о нирване».

2. Рассказ о будде по имени Наставник-Врачеватель и его «изначальном обете». Двенадцать частей обета описывают важнейшие признаки мира, каким он должен был бы стать после того, как этот бодхисаттва стал буддой. Эти признаки таковы: 1) совершенное тело будды излучает свет, озаряющий все миры, и такое же тело смогут обрести все, кто возродится в лазурной стране этого будды; 2) страну будды покрывает сверкающая сеть; 3) все существа обретают достаток; 4) все существа возвращаются с хинаянских путей на путь махаяны; 5) все, кто принял буддийские заповеди, могут соблюдать их, а кто нарушит, будет избавлен от дурных последствий своего проступка; 6) все недужные, лишь только услышат имя будды Якуси, исцеляются; 7) все, кто в недуге остался без врача, лекарства, ухода и т.п., услышав это имя, обретут помощь и достигнут просветления; 8) женщины, услышав имя Якуси, смогут больше не родиться женщинами и достигнут просветления; 9) все, кто подпал под влияние лжеучений, освободятся от него, пойдут по пути бодхисаттв и достигнут просветления; 10) узники, услышав имя Якуси, избегнут заточения, пыток и казни; 11) те, кого голод и нужда толкают на преступления, услышав это имя и «удержав» его, избавятся от всех своих несчастий; 12) те, кто не имеет одежды, страдает от холода и зноя, получат и одежду, и украшения, и благовония, и увеселения. Далее дается краткое описание страны этого будды.

3. Перечисление тех благ, которые приносит произнесение имени будды Наставника-Врачевателя. Это избавление от страданий на дурных путях перерождения, которые грозят людям алчным, нарушающим заповеди, клевещущим на Дхарму, самодовольным, склонным к раздорам и вражде, занимающимся вредоносным чародейством. Кроме того, это помощь тем, кто надеется возродиться в земле Вечной Радости будды Амитабхи, но слаб в вере. В этом месте приведены имена восьми бодхисаттв-помощников, среди которых Царь Врачевания и Высший Во Врачевании, а также двое спутников Амитабхи — Авалокитешвара и Махастхамапрапта. В качестве еще одного блага далее названо удачное земное рождение. Отметим, что виды пользы, указанные здесь, соразмерны условиям жизни в век «Подобия Дхармы», и в частности, тому, что многие люди верят в духов и богов, приносят им жертвы и т.д. По закону воздаяния, эти люди будут страдать в следующем рождении, но Наставник-Врачеватель поможет им.

4. Описание самадхи, «сосредоточения» будды Наставника-Врачевателя, в котором он видит всех недужных во всех мирах, и заклятие, которое он произносит для их спасения.

5. Наставления в том, как чтить этого будду: 1) заботиться о больных; 2) совершать подношения изваянию будды и чтить эту сутру.

6. Перечисление благ, обретаемых благодаря почитанию этого будды: 1) долголетие, богатство, успехи по службе, потомство; 2) избавление от опасностей, в том числе от «дурных знамений»; 3) избавление от последствий нарушения Дхармы; 4) благополучные роды, здоровье матери и младенца.

7. Будда задает вопрос своему ученику Ананде, верит ли он во все эти «достоинства» обета Наставника-Врачевателя. Тот отвечает утвердительно.

8. Появляется еще один бодхисаттва, имя его Спаситель-Освободитель 救脱, яп. Кю:дацу. Он подробно описывает обряд почитания Наставника-Врачевателя, служащий цели вернуть к жизни тяжелобольного, чье «сознание-божество» уже вызвано на суд к государю Яме. В описании обряда примечательно повторение числа «семь»: нужно семижды семь раз прочитать эту сутру, воздвигнуть семь изображений Наставника-Врачевателя, зажечь перед каждым из них по семь светильников и воздвигнуть знамена длиною в сорок девять пядей, выпустить на волю сорок девять живых существ разных пород, и т.д.

9. Тот же бодхисаттва рассказывает еще об одном обряде почитания Наставника Врачевателя. Этот обряд следует совершать государю, чья держава в опасности, а также его приближенным.

10. Дается перечень девяти видов безвременной кончины. Их можно избежать, почитая Наставника-Врачевателя.

11. Появляются двенадцать воевод-якшей[21], каждый со своим войском. Они обещают быть защитниками того, кто чтит Наставника-Врачевателя и эту сутру.

12. В заключение, снова по принятому в каноне образцу, дается название сутры и говорится, что слушатели возрадовались и стали следовать выслушанной проповеди.

Семи изображениям Наставника-Врачевателя в другой сутре, посвященной этому будде, соответствуют семь имен и семь названий его страны. Иногда считается, что этими именами зовутся семь его воплощений и семь отдельных стран.

 

 

Почитание этих семи будд связано с буддийским «тайным учением» 密教, миккё:.

Двенадцать воевод-якшей соотносятся с двенадцатью зодиакальными созвездиями, годами шестидесятилетнего цикла, а также с долями суток и сторонами света. Кроме того, каждый из них считается воплощением одного из бодхисаттв или будд.

 

 

На цоколе статуи будды в храме Якусидзи в Нара имеются изображения существ, которых отождествляют с якшами, но в то же время и с представителями окраинных племен хаято, замиренного незадолго до воздвижения этой статуи, в 696 г. В Нара выходцы из хаято несли охрану государева дворца.

Составитель «Японских легенд о чудесах», Кё:кай景戒, был монахом храма Якусидзи. Я приведу еще несколько рассказов из его сборника, где упоминается будда Якуси. В одном из них (III-33) монах, не прошедший посвящения в государственном храме, просит милостыню и повторяет имена воинов-якшей из «Сутры о наставнике-врачевателе». Некий злодей нападает на него, срывает с него монашескую одежду, рассыпает рис их его чашки, избивает, преследует даже в храме, где того спрятался, а потом заносит над головой монаха камень и кричит: «Повторяй имена двенадцати божественных воинов-защитников — пусть-ка они проклянут меня». Монах отказывается, но потом все-таки произносит эти имена и скрывается. Вскоре негодяй умирает[22]. В другом статуя Якуси, погребенная под песком, подает голос, чтобы ее откопали и починили (II-39) [23]. В рассказе III-11 говорится о помощи, полученной от статуи Якуси в исцелении глазной болезни: «из груди статуи капает сок, похожий на персиковое масло», сладкий и исцеляющий слепоту[24]. А в рассказе III-34 для излечения от опухоли дается обет прочесть «Сутру о Наставнике-Врачевателе» три тысячи раз, но исцеление наступает даже раньше, когда сутра была прочитана две тысячи пятьсот раз[25].

В классической японской словесности есть немало упоминаний «Сутры о Наставнике-Врачевателе» и отсылок к ее тексту. Чаще всего речь идет об излечении недужных с помощью обрядов, обращенных к будде Якуси. Правда, есть и противоположные примеры. Так в «Великом зерцале» (XI в.), описан прискорбный и нелепый случай, когда сутра оказала действие, обратное ожидаемому. Заболел один из высокопоставленных господ, ради его выздоровления монахи читали «Якуси-кё:». Когда прозвучало: «Иваюру Кубира дайсё:…» («Тот, кого называют воеводой Кумбхира…»), больному послышалось: «Варэ-о кубиру» («Задуши меня»), и он так испугался, что умер. Повествователь заключает: «Поистине, пагубно подействовали эти слова — пусть они и из сутры! — на человека, одержимого злым и коварным духом»[26].

По названию страны Наставника-Врачевателя, «Чистой Лазури», был назван один из видов искусства — песенный сказ Дзё:рури, возникший в XV в., и развившийся из него жанр кукольных представлений, сопровождаемых сказом. Его название восходит к имени героини самого популярного из таких сказов — девушки по имени Дзё:рури. Ее родители вымолили себе дитя у будды Якуси, и девочка родилась несравненно красивой, и когда она выросла, ее полюбил сам Минамото-но Ёсицунэ — один из знаменитых витязей Японии, утонченный кавалер, герой многих воинских повестей. В эту пору Ёсицунэ скрывается от своих врагов из рода Тайра и живет под чужим именем, однако верит возлюбленной и открывает ей, кто он такой. Дзё:рури доводится выходить больного Ёсицунэ благодаря помощи Якуси, а позже сам будда, принявший облик старухи-монахини, дает приют влюбленным в уединенной хижине[27].

Благодарю Илью Оказова за участие в работе над переводом, комментарием и статьей. Хочу посвятить эту публикацию Анне Леонидовне Филимоновой — моему другу, врачу Московской городской клинической больницы № 79. Замысел перевода «Сутры о Наставнике-Врачевателе» возник из наших с ней разговоров о медицинских традициях разных народов.

Перевод выполнен по сетевому изданию: http://www4.bayarea.net/~mtlee/med_0.htm. Использованы также переводы сутры на английский язык, подготовленные Обществом перевода буддийских текстов (The Buddhist Text Translation Society): http://www.buddhistdoor.com/OldWeb/resources/sutras/medicine_sutra.htm и проф. Chow Su-Chia: http://web.singnet.com.sg/~alankhoo/HealingSutra.htm.

 

 

Сутра о Наставнике-Врачевателе

 

Так я слышал. Однажды Бхагаван[28], странствуя по разным землям, прибыл в город Обширно-величавый [29] и остановился под деревом, издававшим звуки музыки. С ним было восемь тысяч великих бхикшу [30] и тридцать шесть тысяч бодхисаттв-махасаттв [31], а также государи разных стран, великие сановники, брахманы, домохозяева, небожители, наги и иные существа из «восьми разрядов» [32], люди и не люди — неисчислимо огромная толпа с почтением следовала за ним, а он проповедовал им Дхарму.

Сын государя Дхармы, бодхисаттва Манджушри[33], воспринял тогда молчаливый призыв будды, поднялся со своего сиденья, скинул одежду с одного плеча, опустился на правое колено, склонил голову, соединил ладони [34] и обратился к Будде:

— О, Почитаемый в Мирах! Мы хотим, чтобы ты рассказал об именах будд и об их великих изначальных обетах и победоносных достоинствах — дабы все, кто услышит о них, избавились от помех прежних своих деяний. Мы просим об этом, ибо хотим принести пользу и радость всем существам в век Подобия Дхармы [35].

Тогда Почитаемый в Мирах похвалил юного Манджушри, говоря:

— Хорошо! Хорошо, Манджушри! Ты просишь у меня рассказа об именах будд и о достоинствах их изначальных обетов с великим состраданием, ради всех существ, чьи чувства замутнены пылью прежних деяний, и ради пользы, выгоды, покоя и радости всех тех существ, имеющих чувства[36], кто будет жить в век Подобия Дхармы. Слушай же внимательно и обдумай как можно лучше! Я сейчас тебе расскажу.

Манджушри молвил:

— Прошу, говори! Мы все рады слушать.

Будда стал рассказывать Манджушри:

— К востоку отсюда, за столькими землями будд, сколько песчинок в десяти Гангах[37], есть мир, называемый Чистой Лазурью. Имя тамошнего будды — Татхагата Наставник-Врачеватель, Лазурный Свет, Правильно и Равно Просветленный, Совершенный во Знании и в Деяниях, Пришедший с Добром, Постигший Миры, Наивысший Господин, Муж, Почитаемый как Правитель, Учитель Богов и Людей, Будда-Бхагаван.

Манджушри! Когда этот Почитаемый в Мирах, Татхагата Наставник-Врачеватель, Лазурный Свет, шел по пути бодхисаттвы, он принес двенадцать великих обетов, чтобы все существа могли обрести всё, к чему они стремятся.

Первый великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету ануттара-самьяк-самбодхи[38], свет моего тела будет ясен и озарит неизмеримые, неисчислимые, неохватные миры. Мое тело будды будет отмечено тридцатью двумя знаками Великого Мужа и восьмьюдесятью величественными чертами[39], и я сделаю так, что каждое существо, имеющее чувства, сможет стать подобным мне».

Второй великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету бодхи, мое тело будет подобным лазури, ясным изнутри и снаружи, чистым и незапятнанным, сияющим, светлым, широким и огромным, украшенным многими достоинствами — и это тело будет пребывать в мире, окутанном сверкающей сетью[40], чья яркость превзойдет солнце и луну. Для живых существ, блуждающих в потемках, мрак рассеется и они достигнут цели своего пути, преуспеют во всех своих деяниях».

Третий великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету бодхи, я с помощью уловок[41] и мудрости, неизмеримой и неохватной, сделаю так, чтобы все существа обрели неисчерпаемое множество надобных им вещей, чтобы ни в чем у них не было ни малого недостатка».

Четвертый великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету бодхи, если существа пойдут по ложным путям, то я приведу их на мирный и приютный путь, ведущий к бодхи; а если они последуют за колесницами слушателей голоса и одиночек, постигающих связи причин[42], то я всех их утвержу и укреплю в Великой Колеснице».

Пятый великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету бодхи, если неизмеримые и неисчислимые существа станут внутри моей Дхармы совершать подвижнические деяния Брахмы[43], то каждое из них без изъятия полностью обретет все три вида заповедей[44]. При всяком нарушении заповедей они, лишь только услышат мое имя, вновь обретут чистоту и не попадут на дурные пути[45]».

Шестой великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету бодхи, если будут такие существа, чьи тела слабы, все корни[46] несовершенны, кто уродлив, слабоумен, слеп, глух, нем, увечен, разбит параличом, горбат, прокажен, безумен или поражен еще каким-то недугом — то лишь только они услышат мое имя, все обретут прямизну, острый ум, совершенные корни и избавятся от болезней и страданий».

Седьмой великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету бодхи, если живые существа, пораженные всяческими болезнями, останутся без помощи и пристанища, без врача и лекарства, без родичей и ближних, будут бедны, угнетены, измождены — то лишь только мое имя коснется их слуха, все их недуги будут излечены, к телам и сердцам их вернутся покой и радость, все они обретут дом и семью, богатство и всяческий достаток и достигнут свидетельства об обретении наивысшего бодхи».

Восьмой великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету бодхи, если будут такие женщины, кто захочет избавиться от женского тела, всеми силами будет стремиться расстаться с ним, подверженным сотне дурных влияний, — то лишь только они услышат мое имя, они смогут из женщин стать мужчинами, совершенными мужами, и достигнут свидетельства об обретении великого бодхи».

Девятый великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету бодхи, я освобожу все существа из силков демонов, развяжу-раскрою все ловушки внешних путей[47]. Если эти существа заблудятся в густом лесу ложных воззрений, я всех их выведу-вытяну к правильным взглядам, и они станут постепенно упражняться в деяниях бодхисаттвы и вскоре смогут свидетельствовать о наивысшем, правильном и равном бодхи».

Десятый великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету бодхи, если какие-то существа будут схвачены по государеву закону, связаны, допрошены, избиты плетьми, заключены в колодки, заточены в тюрьму, приговорены к наказанию, или подвержены бесконечным бедствиям и несчастьям, обидам и притеснениям, так что будут они горевать и печалиться, страдать телом и сердцем, — то лишь только услышат мое имя, они благодаря моим божественным силам, все счастливо и достойно обретут освобождение от всех горестей и страданий».

Одиннадцатый великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету бодхи, если существа будут настолько мучиться от голода и жажды, что в поисках пропитания начнут совершать всяческие дурные дела, — то лишь только они услышат мое имя, всеми своими помыслами примут и удержат его, я сделаю так, что они сперва получат достаточно пищи и питья, высших и чудесных, а после, благодаря вкусу Дхармы, утвердятся в предельном покое и радости».

Двенадцатый великий обет: «Я обещаю, что в будущем мире, когда я обрету бодхи, если существа будут бедны, лишены одежды, так что день и ночь их будут мучить комары и мухи, холод и зной, — то лишь только они услышат мое имя, всеми помыслами примут и удержат его, они обретут всевозможные одежды, высшие и чудесные, кто какие предпочтет, а еще драгоценные украшения, цветочные уборы, благоуханные снадобья, увеселения музыкой и всяческими затеями, всё по желанию их сердец, так что они станут полностью довольны».

Манджушри! Таковы двенадцать тонких, чудесных, высоких обетов Почитаемого в Мирах, Татхагаты Наставника-Врачевателя, лазурного Света, Правильно и Равно Просветленного, — и принес он их в то время, когда совершал свои деяния на пути бодхисаттвы.

И еще, Манджушри! Если бы я в течение целой кальпы и еще дольше кальпы рассказывал о великих обетах, принесенных Почитаемым в Мирах, Татхагатой Наставником-Врачевателем, Лазурным Светом, в ту пору, когда он шел по пути бодхисаттвы, и о достоинствах и величественных украшениях его земли будды, то и тогда я не успел бы всего рассказать. Та земля будды всецело[48] чиста, в ней нет женщин, нет дурных путей перерождения, нет криков страдания. Земля там из лазурного камня, с золотыми нитями по краям дорог. Крепости, башни, дворцы, беседки, жилые покои, окна и занавеси там все сделаны из семи драгоценностей[49]. По достоинствам и убранству эта земля равна западному миру Высшей Радости[50] и ничем не отличается от него. 

В той стране пребывают двое бодхисаттв-махасаттв. Имя первого — Повсюду Сияющий Солнечный Свет, имя второго — Повсюду Сияющий Лунный Свет[51]. Они — предводители неизмеримого, неисчислимого множества бодхисаттв, что следуют за буддой. Они способны нести драгоценное сокровище правильной Дхармы Почитаемого в Мирах, Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света. Поэтому, о Манджушри, все добрые сыны и добрые дочери, в чьих сердцах есть вера, если принесут обет, то возродятся в том мире будды.

Почитаемый в Мирах снова тогда обратился к юному Манджушри, говоря:

— О, Манджушри! Есть такие существа, кто не сознает хорошего и дурного, кто подвержен алчности и скупости, не знает о даянии и о плодах воздаяния за щедрость. Они глупы, безумны, лишены мудрости, у них недостает корней веры[52]. Они копят богатства и пекутся об их защите. Когда они видят приближающегося нищего, их сердце недовольно. Когда им доводится совершать деяние, не служащее к их собственной выгоде, они глубоко терзаются, будто кто-то отрезал кусок мяса от их тела. Есть множество таких существ, кто упорствует в жадности, собирает деньги и ценности, но совсем не тратит их даже на себя — что уж говорить о тратах ради родителей, жен, слуг или нищих! По окончании их жизни они возрождаются голодными духами или скотами[53]. Если же они в прежнем своем человеческом рождении слышали имя Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, и если вспомнят и призовут по имени[54] этого Татхагату теперь, когда пребывают на дурных путях, — то в то же самое мгновение возродятся среди людей. Вспомнят свои прежние жизни и искоренят страдания дурных путей. Не тешась мирскими радостями, они полюбят давать милостыню и величать других щедрых дарителей, ничего не пожалеют отдать. Позже они смогут отдать просящему подаяния свою собственную голову, глаза, руки, ноги, плоть своего тела — не говоря уже о деньгах и имуществе.

И еще, Манджушри! Есть такие существа, кто хотя и учится у Татхагаты, нарушает правила шилы[55], или не нарушает шилы, но преступает установления и предписания, или соблюдает шилу, установления и предписания, но разрушает правильные воззрения, или даже не разрушает правильных воззрений, но пренебрегает частым задаванием вопросов[56], так что не может понять глубокий смысл сутр, проповеданных буддой. Или часто задают вопросы, но поддаются самодовольству, так что оно помрачает их сердца, и они признают верным только своё, а чужое отрицают, клевещут на правильную Дхарму[57] и тем самым примыкают к полчищу демонов[58]. Подобные глупцы действуют исходя из своих ложных воззрений, и из-за этого неисчислимое множество существ подвергается великой опасности. Эти существа возрождаются в подземных темницах, в мирах скотов или голодных духов, глубоко погружаются туда и не могут выбраться беспредельно долго. Но если они смогут услышать имя Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, то они отбросят дурные деяния, станут упражняться во всяческих добрых Дхармах и не останутся на дурных путях. Если же они попали на дурные пути потому, что не могут отбросить свои дурные дела и упражняться в добрых Дхармах, то силою прежде данного изначального обета этого Татхагаты они смогут на мгновение услышать его имя, и тогда по окончании той своей жизни возродятся на человеческом пути, обретут правильные воззрения и последуют им. При добром согласии, с радостью в уме они смогут покинуть семью, уйти из дому, внутри Дхармы Татхагаты примут наставления и ни в чем не станут отступать от них. У них будут правильные взгляды и чистые вопросы, они поймут глубокий смысл, отдалятся от самодовольства и не станут клеветать на правильную Дхарму, так что не попадут в разряд демонов; постепенно они станут упражняться во всех деяниях бодхисаттвы и скоро обретут совершенство.

И еще, Манджушри! Есть такие существа, кто упрямо-жаден, алчен, завистлив, хвалит себя и отвергает других, — они попадают на три дурные пути и в течение неизмеримых тысячелетий терпят всевозможные муки! Претерпев всевозможные муки, они по окончании той их жизни возрождаются в мире людей как быки, лошади, верблюды или ослы, и их постоянно запрягают в ярмо, хлещут бичами, томят голодом и жаждой и всегда заставляют возить по дорогам тяжелые грузы. Или они рождаются людьми низкого рода, рабами, слугами, ими распоряжаются другие, и они никогда не свободны. Если в прежнем своем человеческом рождении они слышали имя этого Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, и по этой благой причине теперь смогут вспомнить его, они всем сердцем обратятся к его прибежищу. Божественной силой будды эти существа освободятся, все их корни станут остры, они сделаются мудры, разумны, будут часто задавать вопросы и постоянно стремиться к победоносной Дхарме, всегда общаться с добрыми друзьями, всякий раз разрывать силки демонов, разбивать скорлупу неведения, осушать реку заблуждений и страстей, и так полностью избавятся от рождения, старения, болезни, смерти, печали, горя, страданий и страстей.

И еще, Манджушри! Есть такие существа, кто любит раздоры и радуется им, — они вовлекаются в тяжбы, возбуждают смятение и страсти у себя и других. Своим телом, речью и мыслью они совершают все больше и больше всевозможных дурных деяний, никогда не прощают и не милуют друг друга, а всегда строят козни. Они молятся всяческим духам гор, лесов, деревьев и гробниц. Они убивают живые существа, приносят жертвы кровью и мясом для духов — якшей и ракшас[59]. Они пишут имена ненавистных им людей и делают их изображения, а потом проклинают их заклятиями вредоносного искусства. Они вызывают духов-очарователей, заклинают демонов-мертвецов, чтобы отнять жизнь у своих врагов или искалечить их тела[60]. Но если те существа смогут услышать имя этого Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, то никакие вредоносные дела не сумеют причинить им вреда, у всех их недругов проснется жалостливое сердце, они станут действовать к пользе, выгоде, покою и радости друг друга, не будут питать злобных помыслов в уме и враждебности в сердце. Каждый будет доволен и счастлив тем, что имеет. Вместо соперничества они станут стараться принести пользу друг другу.

И еще, Манджушри! Есть четыре толпы: бхикшу, бхикшуни, упасаки и упасики, а также другие добрые сыны и дочери, чья вера чиста. Они принимают и держат восемь разрядов заповедей-запретов[61], будь то в течение года или трех месяцев, принимают и держат, изучают и осваивают их, и корни у них добры, и они дают обет родиться в Западной стороне, в мире Высшей Радости у будды Неизмеримого Долголетия[62], дабы внимать его правильной Дхарме, однако решимость их не тверда. Если они услышат имя Почитаемого в Мирах, Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, то во время, близкое к окончанию их жизни, перед ними явятся восемь великих бодхисаттв. Зовут же их так: «Намо, бодхисаттва Манджушри! Намо, бодхисаттва Внимающий Звукам Мира! Намо, бодхисаттва Обретший Великие Силы! Намо, бодхисаттва Неисчерпаемые Мысли! Намо, бодхисаттва Драгоценный Цветок Удумбара! Намо, бодхисаттва Царь Врачевания! Намо, бодхисаттва Высший Врачеватель! Намо, бодхисаттва Майтрейя!» [63]. Эти восемь великих бодхисаттв прибудут, едучи на Пустоте, и укажут умирающему путь-дорогу, и тут же он пройдет естественное превращение[64], возродится в том мире среди множества драгоценных цветов лотоса всевозможных оттенков.

Или по этой же причине он возродится на небесах. Но хотя он и родится на небесах, его изначальные добрые корни не исчерпаются, и он никогда больше не возродится на дурных путях. Когда срок его жизни на небесах будет исчерпан, он снова родится среди людей: или государем, вращателем колеса[65], или правителем одного из четырех материков, добродетельным и свободным, могущим успокоить и умиротворить неисчислимые сотни и тысячи существ на путях десяти добрых дел. Или же возродится кшатрием, брахманом, главою большой семьи. Он будет богачом, хозяином изобильных кладовых, прекрасным по обличию, с большой толпой родичей и ближних, будет мудр, разумен, отважен и мощен, подобен мужам великой силы. Если женщина услышит имя Почитаемого в Мирах, Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, и всем сердцем примет и удержит его, то позже она уже никогда не возродится в женском теле.

И еще, Манджушри! Когда этот Татхагата Наставник-Врачеватель, Лазурный Свет, обрел бодхи, то силой своего изначального обета он увидел все существа, подверженные многочисленным болезням и страданиям, истощению, судорогам, сухотке, желтой лихорадке и другим недугам, и тех, кто пострадал от духов-очарователей и ядовитых демонов, тех, кто умирает молодыми, кто умирает безвременной смертью, — и Татхагата пообещал избавить их от всех этих болезней и страданий и исполнить их желания.

Тогда Почитаемый в Мирах вошел в самадхи, называемое «Прекращением всех страданий и страстей живых существ». Когда он вошел в самадхи, великий ясный свет воссиял из узла волос у него на макушке[66]. Из середины этого света он проповедовал, произнося великие дхарани: “Намо Бокукабацутэй, Байсацусякуро сэцурури-хацура-бакацу-радзяя, Тацудакэйтая аракатэй санбаку-санбацудая, тацудацута, он Байсэцусэй, Байсэцусэй Байсэцуся санбацукэйтэй cака”[67]. Во время, когда он произносил это заклятие изнутри света, великая земля содрогнулась и воссиял великий свет, и все существа исцелились от болезней и страданий, обрели покой и достигли радости.

Манджушри! Если ты видишь мужчину или женщину, которые больны, и отзываешься на это всем сердцем — то всегда помогай этим недужным очиститься и омыться, давай им пищу, лекарство, воду, в которой нет насекомых, а также заклятия, читаемые сто восемь раз[68], наделяй этих людей одеждой и пропитанием, чтобы они, получив всё это, избавились от недугов и страданий. Если у них есть какие-то стремления — пусть памятуют и повторяют эти заклятия, укрепившись сердцем, и тогда обретут все желаемое и годы их продлятся без болезней. По окончании нынешней жизни они родятся в том мире и смогут не возвращаться вспять, а в итоге достигнут бодхи. Поэтому, Манджушри, если мужчины и женщины всем сердцем привержены этому Татхагате Наставнику-Врачевателю, Лазурному Свету, почтительно делают ему приношения и постоянно держат его заклятие — то пусть они никогда не забудут его!

И еще, Манджушри! Если сыны и дочери, чья вера чиста, слышат имя Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, Соразмерно, Правильно и Равно Просветленного, — пусть они держат услышанное имя и возглашают его. Ранним утром, почистив зубы, омывшись и очистившись, пусть они приносят к образу будды душистые цветы, благовонные курения и втирания, а также величают его всяческой музыкой. Пусть они переписывают эту сутру сами или заказывают переписать ее обученным людям, пусть принимают и держат ее всем сердцем, снова и снова спрашивают о ее значении. Если есть учитель Дхармы, пусть они делают ему приношения, сообразные его упражнениям[69], поднесут ему все надобные вещи, чтобы он ни в чем не нуждался. Поступая так, они получат от будды защиту, все их желания исполнятся, и в итоге они достигнут бодхи».

Тогда юный Манджушри сказал Будде:

— О, Почитаемый в Мирах! Я обещаю, что во времена Подобия Дхармы я с помощью всевозможных уловок сделаю так, что все добрые мужи и жены, чья вера чиста, смогут услышать это имя Почитаемого в Мирах, Татхагаты Наставника-Врачевателя, и даже во сне имя будды достигнет их слуха и даст им просветление и постижение. Почитаемый в Мирах! Те, кто принимает и держит эту сутру, читают и возглашают ее, повсюду раскрывают, показывают и проповедуют ее, или переписывают сами, или заказывают переписать ее обученным людям, почтительно совершают подношения ароматами всевозможных цветов, благовонными втираниями, порошками, курениями, цветочными уборами, ожерельями, знаменами, зонтиками и музыкой, хранят сутру в чехле с пятицветными шнурами, чисто убирают место проповеди, устанавливают высокий помост и на него помещают сутру. В это время четыре великих небесных государя[70] с их спутниками и неизмеримыми сотнями и тысячами небожителей приходят  оберечь это место, защитить его и сделать ему приношения. Почитаемый в Мирах! Если в тех краях, куда изливаются сокровища этой сутры, люди смогут принять и удержать ее, то благодаря достоинствам изначального обета Почитаемого в Мирах Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, они, однажды услышав его имя, никогда больше не умрут безвременной смертью, их жизни не смогут повредить злые демоны и божества, и даже те, чьи силы уже похищены, снова выздоровеют, и тела и сердца их станут спокойны и прекрасны.

Будда ответил Манджушри:

— Да, верно! Всё так, как ты рассказываешь. Если добрые сыны, чья вера чиста, а также добрые дочери и все остальные захотят совершить приношения этому Почитаемому в Мирах, Татхагате Наставнику-Врачевателю, Лазурному Свету, то прежде всего пусть они изготовят изображение этого будды и поместят его на чистом помосте. Вокруг этого места они пусть разбросают всевозможные цветы, благовония и прочее, а также установят знамена и другое убранство. Семь дней и семь ночей, приняв восемь разрядов заповедей-запретов, пусть вкушают лишь чистую пищу, омываются чистой и благоуханной водой, надевают чистую одежду. С сердцем незамутненным, соразмерным их рождению, с сердцем без гнева и зависти, пусть они помогают всем существам достичь пользы и выгоды, покоя и радости, жалости и сострадания, счастья, сердца равновесного и равно щедрого ко всем. Исполняя музыку, воспевая хвалу, пусть они обходят вокруг изображение будды, держась к нему правым боком. Обретя соразмерное памятование[71] о достоинствах изначального обета этого Татхагаты, пусть они восхваляют и возглашают эту сутру, размышляют о ее значении, раскрывают, указывают, проповедуют, изливают ее. Они обретут всё соразмерно своим радостям и стремлениям: кто стремится к долголетию, обретет долголетие, кто стремится к богатству, обретет богатство, кто стремится к должности сановника, обретет должность сановника, кто стремится иметь детей, сына или дочь, обретет сына или дочь.

Если какой-то человек видел дурной сон, наблюдал дурное знамение или зловещих птиц, собиравшихся в стаю, или в тех местах подряд являлись сотни неблагоприятных событий — то если этот человек с почтением поднесет множество чудесных и ценных вещей Почитаемому в Мирах, Татхагате Наставнику-Врачевателю, Лазурному Свету — тогда дурной сон и дурное знамение, все несчастливые предвестия рассеются, больше не будут тревожить его. Если человеку грозит беда от воды, огня, клинка, яда, крутого обрыва, от бешеного слона, льва, тигра, волка, медведя, от ядовитых змей, скорпионов, стоножек, тысяченожек, москитов, оводов, или же другие опасности — если он сможет всем сердцем думать-памятовать об этом будде и почтительно совершит ему приношения, то сумеет освободиться от всех опасностей. При иноземном вторжении, нападении разбойников и мятежников, если он будет думать-памятовать об этом Татхагате и почтительно совершать ему приношения, то освободится от всех бед.

И еще, Манджушри! Допустим, некий добрый сын или добрая дочь, чья вера чиста, ни в одном из своих рождений не поклонялись божествам, но всем сердцем искали прибежища только у Будды, Дхармы и общины, принимали и держали заповеди-запреты: пять заповедей, десять заповедей, четыреста заповедей бодхисаттвы, двести пятьдесят заповедей бхикшу или пятьсот заповедей бхикшуни[72]. Нарушив какую-то из принятых заповедей, они переродились на дурных путях. Если они смогут сосредоточенно памятовать об имени этого будды и почтительно делать ему приношения, то они никогда уже больше не родятся на трех дурных путях. Если женщина близка к сроку родов и страдает предельно тяжко, но сможет сосредоточиться сердцем и произнести имя, восхвалить его, почтительно сделать приношение этому Татхагате — то все ее страдания разрешатся. У рожденного ею младенца все части тела будут совершенны, обличие и плоть полностью правильны, видящие его будут радоваться. С полезными корнями и ясным умом, спокойный, защищенный, мало подверженный болезням, это ребенок будет таков, что никакая нелюдь не сможет похитить его жизненные силы[73].

В это время Почитаемый в Мирах обратился к Ананде[74]:

— Достоинства Почитаемого в Мирах, Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, о которых я проповедовал сейчас, суть глубокое подвижничество всех будд. Их трудно понять и признать[75]. Веришь ли ты в них?

Ананда отвечал:

— О высоко-добродетельный, Почитаемый в Мирах! У меня не родилось никаких сомнений в той сутре, которую проповедовал Татхагата. Почему? Все деяния тела, слова и мысли Татхагаты не могут не быть чисты. Почитаемый в Мирах! Можно допустить, что солнце и луна упадут, что чудесно-высокая Царь-Гора сдвинется с места, — но слова, сказанные буддой, не поколеблются!

Почитаемый в Мирах! Есть живые существа, кому недостает веры. Они слышат о предельно глубоких деяниях всех будд и думают про себя: «Как можно обрести такие обширные достоинства, победоносные и полезные, всего-то лишь произнося имя одного из будд, Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света?». Эта их нехватка веры порождает клевету. В долгой ночи они теряют великую пользу и радость, падают на все дурные пути и плывут-блуждают по ним без остановки.

Будда отвечал Ананде:

— Если все эти существа услышат имя Почитаемого в Мирах, Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного света, всем сердцем примут и удержат его, то у них не родятся никакие сомнения и они никогда не падут на дурные пути.

Ананда! Эти глубочайшие деяния всех будд трудно признать, принять с верой и понять. Знай, что сейчас ты принимаешь их благодаря мощной силе Татхагаты. Ананда! Все слушатели голоса, все одиночки, постигающие связь, все бодхисаттвы, еще не поднявшиеся по ступеням[76], — они еще не могут принять это сокровище и поверить в него. И только те бодхисаттвы, кому предстоит достигнуть просветления в течение одной жизни[77], способны на это. Ананда! Человеческое тело трудно обрести, но так же трудно, пребывая уже внутри Трех Сокровищ, обрести веру, почтение, преданность и серьезность. И так же трудно признать и суметь услышать имя Почитаемого в Мирах, Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света.

Ананда! У этого Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, есть неизмеримые деяния бодхисаттвы, неизмеримые благие и искусные уловки, неизмеримые широкие и великие обеты. Если бы я в течение целой кальпы широко проповедовал о них, то кальпа завершилась бы, а я бы еще не исчерпал обетов и деяний этого будды, его благих и искусных уловок!

В то время в собрании был один бодхисаттва-махасаттва по имени Спаситель-Освободитель[78]. Он поднялся со своего сиденья, обнажил правое плечо, опустился на правое колено, склонил голову, соединил ладони и сказал, обращаясь к Будде:

— О высоко-добродетельный, Почитаемый в Мирах! Во времена Подобия Дхармы будут жить существа, пораженные всяческими заразами, страждущие от затяжных недугов, не могущие есть и пить, с сухими губами, с иссохшим горлом, видящие вокруг себя только мрак и знаки близкого прихода смерти. Отец и мать, родичи и ближние, друзья и товарищи стоят над тем, кого они знали, и плачут, а его божественное сознание[79] видит посланцев государя Ямы, которые тащат его к государю Дхармы Яме[80]. Все существа, имеющие чувства, в течение жизни обладают сознанием-божеством, и все их поступки, дурные и хорошие, записываются и без изъятия сообщаются государю Дхармы Яме. И вот, в это время государь допрашивает того человека, взвешивает и измеряет его поступки, и следуя дурным и хорошим его делам, назначает наказание. Тогда пусть родичи и ближние больного или сам он, будучи еще в знающем сознании, обратятся за прибежищем к Почитаемому в Мирах, Татхагате Наставнику-Врачевателю, Лазурному Свету, и призовут толпу общинников, чтобы восхвалять эту сутру, зажгут семь рядов светильников, вывесят пять разноцветных стягов для продления жизни и для возвращения сознания-божества. Как во сне, больной будет сам ясно видеть всё происходящее. По прошествии семи дней, двадцати одного дня, тридцати пяти дней или сорока девяти дней его божественное сознание вернется и он почувствует, будто пробудился от  сна, сам постигнет плоды воздаяния за свои благие и неблагие деяния, и по причине самостоятельного постижения, видения плодов воздаяния за деяния, даже если жизнь его будет трудна, он больше никогда не совершит никаких дурных деяний. Поэтому добрые сыны и добрые дочери, чья вера чиста, все соразмерно принимают и держат имя Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, и следуя своим способностям, почитают его и делают ему приношения.

Тогда Ананда спросил бодхисаттву Спасителя-Освободителя:

— Добрый сын! Как подобающим способом чтить Почитаемого в Мирах, Татхагату Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, и делать ему приношения? И как нужно воздвигать знамена и зонтики для продления жизни?

Бодхисаттва Спаситель-Освободитель сказал:

— О, высоко-добродетельный! Если больной человек хочет освободиться от недугов и страданий, то пусть он для этого в течение семи дней и семи ночей примет и держит восемь заповедей-запретов, поднесет общине бхикшу подобающую еду, питье и все надобные вещи в том количестве, сколько он в силах собрать. В каждую из шести страж дня и ночи[81] пусть он совершает обряды следования по Пути, делает подношения Почитаемому в Мирах, Татхагате Наставнику-Врачевателю, Лазурному Свету. Пусть он восхваляет и возглашает эту сутру сорок девять раз, зажигает сорок девять светильников, сделает семь изображений этого Татхагаты и перед каждым из них поместит по семь светильников, чтобы каждый светильник был размером с колесо от повозки. Они должны непрестанно светить в течение сорока девяти дней. Пусть он сделает пятицветные знамена, каждое длиной в сорок девять пядей, пусть подобающим образом отпустит на волю[82] живые существа разных пород общим числом в сорок девять — и тогда обретет переправу, избавление от своих тягот, не умрет безвременной смертью и не подпадет под власть зловредных демонов.

И еще, Ананда! Если кшатрий, достойный стать государем, проходящим окропление головы[83], в пору явления бедствий и трудностей — таких, как беды от повальной болезни живых существ, беды от вторжения из иных стран, беды от мятежа в собственной стране, беды от смещения небесных светил, беды от лунного и солнечного затмения, беды от несвоевременного ветра и дождя, беды от продолжительной засухи, — это  кшатрий, равный царю, проходящему окропление головы, в такое время с сердцем, в котором пробудились соразмерное сострадание и жалость ко всем существам, пусть отпускает на волю всех узников. Тем способом подношения, о котором я рассказывал раньше, пусть он совершает подношения Почитаемому в Мирах, Татхагате Наставнику-Врачевателю, Лазурному Свету. По причине его добрых корней и силы изначального обета этого Татхагаты вся тамошняя страна сразу же обретет мир и покой; ветер и дождь будут приходить вовремя, злаки дадут обильный урожай, а все существа будут здоровы, веселы и радостны. В той стране не будет дурных событий, не будет якшей и прочих богов, вредящих живым существам, все дурные знамения окажутся пустыми, а сам кшатрий, равный государю, проходящему окропление головы, будет долго жить цветущим и сильным, свободным, не больным, и обретет всяческую пользу.

Ананда! Если государыня, супруга государя, его дети, сыновья государя, великие сановники, государевы сподвижники, придворные, дамы, сто чиновников или простолюдины страдают от недугов или подвержены другим тяготам, то пусть они подобающим образом соорудят и установят пятицветные божественные стяги, зажгут светильники и станут поддерживать их свет, отпустят на волю живые существа, рассыплют цветы разных оттенков, воскурят драгоценные благовония — и тогда все они избавятся от недугов и освободятся от множества тягот.

Тогда Ананда сказал бодхисаттве Спасителю-Освободителю:

— Добрый сын! Как можно обрести такую пользу, как продление жизни?

Бодхисаттва Спаситель-Освободитель ответил:

— О, высоко-добродетельный! Ты не слышал, что проповедовал Татхагата о девяти видах безвременной кончины? В этой проповеди причина того, что тот, кто упражняется во благой добродетели, ради подвижничества о счастье и обретении долгой жизни, не подвластной страданиям и бедам, сооружает и воздвигает знамена и светильники.

Ананда спросил:

— Что это за девять видов?

Бодхисаттва Спаситель-Освободитель отвечал:

— Есть такие существа, кто страдает нетяжелой болезнью, но не имеет врача и лекарства, чтобы лечиться, или встречает врача, дающего плохое лекарство, и от этого они умирают безвременной смертью. Иные же по-мирскому верят в ложных демонов, лжеучителя с внешних путей запугивают таких людей и дают им лживые предсказания, те пугаются, и сердце их становится не самосущно и неправильно. Они вопрошают гадателей, убивают множество живых существ, чтобы жертвой умилостивить богов, молятся горным или водяным духам[84], прося о помощи и защите. Желая продлить свои годы, они в итоге не обретают желаемого. Они глупо блуждают, вера их ложна и взгляды искажены; они умирают безвременной смертью, попадают в подземные темницы и не имеют выхода оттуда. Таков первый вид. Вторые погибают безвременной смертью, казнимые по государевым законам. Третьи охотятся ради забавы, напиваются допьяна и распутничают, совсем не имеют «переправы»[85], ими овладевает нелюдь и похищает их жизненные силы. Четвертые сгорают в огне пожаров. Пятые тонут в воде. Шестых пожирают разные злобные звери. Седьмые проваливаются в горные расселины. Восьмые отравляются ядами, злыми чарами, вредоносными заклятиями или погибают от демонов, вступающих в их тело. Девятые гибнут от голода и жажды, не имея пищи и питья. Таковы вкратце девять видов безвременной кончины, о которых проповедал Татхагата. Есть и бесчисленное множество других видов, обо всех них здесь трудно рассказать.

Далее, Ананда! Государь Яма собирает сведения о деяниях всех обитателей мира. Если существа непочтительны к родителям или совершают пять дерзких поступков[86], бранят и поносят Три Сокровища, нарушают законы отношений между господином и подданным, преступают заповеди своей природы[87], то государь Дхармы Яма, соразмерно их проступкам, осуждает и карает их. Поэтому сейчас я побуждаю всех, имеющих чувства, зажигать светильники, воздвигать знамена и отпускать на волю живые существа, чтобы преодолеть страдания и не поддаться многочисленным трудностям.

В это время в собрании явились двенадцать великих воевод-якшей[88]. Их звали: Великий воевода Кумбхира, Великий воевода Ваджра, Великий воевода Михира, Великий воевода Андира, Великий воевода Анила, Великий воевода Сандира, Великий воевода Индра, Великий воевода Паджра, Великий воевода Макура, Великий воевода Киннара, Великий воевода Чатура, Великий воевода Викарала. Эти двенадцать великих воевод-якшей, каждый с отрядом в семь тысяч якшей, тут же в один голос обратились к Будде:

— О, Почитаемый в Мирах! Сейчас, благодаря мощной силе Будды, мы смогли услышать имя Почитаемого в Мирах, Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, и больше мы уже не попадем на дурные пути. Все мы единогласно, равно, всем сердцем и до конца нашей жизни почтительно ищем прибежища у Будды, Дхармы и Сангхи[89]. Мы обещаем помогать всем существам, приносить им значимую пользу[90], чтобы они пребывали в покое и радости. В каких бы городах, селах, странах или глухих лесах ни распространялась эта сутра, какие бы люди ни совершали почтительного приношения, приняв и держа имя Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света, — мы вместе с нашими отрядами будем оберегать и защищать этих людей, чтобы они освободились от всех страданий и тягот, и чтобы все их желания и стремления осуществились. Если кто-то пожелает избавиться от болезней и бед, пусть подобающим образом восхвалит и возгласит эту сутру и завяжет пятицветные шнуры в виде знаков наших имен — а потом развяжет их, когда его желания исполнятся[91].

Тогда Почитаемый в Мирах восхвалил великих воевод-якшей, говоря:

— Хорошо! Хорошо, о великие воеводы-якши! Вы все, кто памятует и воздает за добродетели Почитаемому в Мирах, Татхагате Наставнику-Врачевателю, Лазурному Свету, — да будете вы постоянно подобающим образом приносить пользу и выгоду, покой и радость всем существам!

Тогда Ананда сказал Будде:

— Почитаемый в Мирах! Как назвать это наставление? Как нам чтить и удерживать его?

Будда ответил Ананде:

— Это наставление называется «Проповедь о достоинствах изначального обета Татхагаты Наставника-Врачевателя, Лазурного Света». Еще оно называется «Проповедь о двенадцати богах-воеводах, приносящих пользу тем, кто имеет чувства, и о связывании желаний божественным заклятием». И еще оно называется «Избавление от грязи всех деяний». Так и держите его!

В это время Бхагаван закончил говорить, и все бодхисаттвы-махасаттвы, а также великие слушатели голоса, государи стран, великие сановники, брахманы, домохозяева, небожители и наги, якши, гандхарвы, асуры, гаруды, киннары, махораги[92], люди и нелюди, вся великая толпа, выслушав проповедь будды, весьма возрадовались. Они приняли проповедь с верой и стали почтительно следовать ей.

Перевод со старояпонского (камбун) и примечания Н.Н. Трубниковой