Начало японской традиции Дзэн

Н.Н. Трубникова

 

Сетевая версия — сентябрь 2008 г.

 

На рубеже XII-XIII вв. в Японии начинают развиваться школы Дзэн. Понятие «созерцания» 禅, дзэн — кит. чань, запись санскритского слова «дхьяна» — использовалось и раньше. Чаще всего им обозначали упражнения по сосредоточению, принятые в школе Тэндай. Теперь же Дзэн, как и ранее «памятование о будде», выделяется в самостоятельное движение. Оно представлено двумя школами: Нихон-Дарума и Риндзай.

По преданиям, начало традиции Дзэн положил Будда Шакьямуни. Он дал бодхисаттве Махакашьяпе (大迦葉, яп. Дайкасё:) особое несловесное наставление — просто молча показал ему цветок. Таким способом Будда открыл Махакашьяпе «сердцевину» своего учения, не выразимую словами.

Основателем Чань в Китае считается Бодхидхарма菩提達磨, яп. Бодайдарума или 達磨, Дарума — монах родом из Индии или из Средней Азии (VI в.). Его почитают как двадцать восьмого «патриарха»  Чань. По преданию, он жил в знаменитом храме Шаолиньсы 少林寺. Там он провел девять лет, не прерывая «сидячего созерцания» 座禅кит. цзочань, яп. дзадзэн. Все это время он хранил молчание и «глядел в стену» 壁観кит. бигуань, яп. хэкикан или кабэ кан.

Бодхидхарме приписывают изложение сути Чань в виде стихотворения в четыре строки:

Традиция Чань продолжает махаянское учение о «пустоте» 空, ку:. Все различия «пусты», то есть относительны, призрачны. Подвижник должен избавить от них свое сознание, «опустошить» его, прийти к «недвойственности» 不二, фуни. «Видеть свою природу» 見性, кэнсё:, возможно в состоянии «недеяния» 無為, муи, «безмыслия», или «беспамятства», 無念, мунэн. «Отрицание самости» 無我, муга, здесь мыслится или как полное отгораживание от мира и погружение в «пустое» созерцание, или как растворение в нем. По учению Чань, природа будды присутствует в «сердце» каждого человека, каждой вещи, явления, и вне «сердца» найдена быть не может. В этом наставники Чань вполне согласны с мыслителями школ Хуаянь (Кэгон) и Тяньтай (Тэндай), а также «тайного учения».

В Японии о Бодхидхарме слагали многочисленные предания. Мусо: Со:сэки 夢窓疎石 (1275-1351) в «Беседах во сне» 夢中問答 «Мутю: мондо:» приводит рассказ о том, как Бодхидхарма явился Сё:току-тайси в образе нищего, умиравшего у дороги. Сам же царевич Сё:току был новым земным перерождением Наньюэ, одного из китайских учеников Бодхидхармы (Мусо Сосэки. Беседы во сне. Пер.  комм. А.М. Кабанова / Буддизм в переводах. Вып. 1. СПб., 1992. С.146-147). Изображения Бодхидхармы часты в храмовом и светском искусстве Китая и Японии. Многие из них полностью или отчасти следуют образцам «картин Чань» 禅画, яп. дзэнга, с их намеренной незавершенностью и резкими чертами лиц. На «портретах» Бодхидхармы особенно выделяются широко раскрытые глаза — это указывает на неусыпное «созерцание». Другие изображения придают Бодхидхарме черты «человека с Запада»: курчавые волосы, волосатая грудь под распахнутым монашеским одеянием и серьга в ухе. (В честь Бодхидхармы позже была названа разновидность кукол-неваляшек Дарума. Считается, что такая кукла имеет благовещий и назидательный смысл — пожелание быть постоянным в своих стремлениях, как Бодхидхарма. С куклами связан обычай загадывать желание: Дарума продается одноглазым, и после исполнения желания ему пририсовывают второй глаз.)

Главная установка традиции Чань — на достижение «внезапного» 鈍, дон, просветления, обозначаемого чаще всего как «озарение» 悟, сатори.

Озарение подразумевает:

1) Целостность. Его содержание нельзя описать какой-то последовательностью утверждений, к нему нельзя прийти в несколько приемов — например, отсекая те или иные заблуждения.

2) Мгновенность. Внутри себя оно не содержит «более просветленных» или «менее просветленных» состояний, не предполагает развития, но достигается сразу в полной мере.

3) Непосредственность. В конечном счете, к нему можно прийти только самостоятельно, ему нельзя научить, хотя подготовка к нему требует обучения.

Нередко в текстах традиции Чань говорится, что описать «озарение» невозможно — однако такие описания всё же даются, хотя бы и через отрицания. «Сострадание» будд и бодхисаттв, помогающих подвижнику обрести просветление, в этом случае не берется в расчет, но отчасти сохраняется их роль как наставников и как защитников, могущих оградить подвижника от внешних помех.

Вероятно, традиция Чань в Китае стала складываться в VII-VIII вв. Поначалу ее представляли странствующие монахи-проповедники. Они находились под сильным влиянием даосизма, поэтому нередко противники Чань объявляли его небуддийским учением. Позже возникли храмы школы Чань. Другое название этой школы — «Школа сердцевины учения будды», или «Школа Будды в сердце», 仏心宗, кит. Фосинь-цзун, яп. Буссин-сю:.

К VIII в. относится деление Чань на «южную» и «северную» ветви — традиции наставников Хуэйнэна 慧能 (638-713) и Шэньсю 神秀 605-706). О расхождении во взглядах между ними говорится в «Сутре помоста Шестого Патриарха» (VII-VIII вв.). См. перевод этого текста в изд.: Абаев Н.В. Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в средневековом Китае. Новосибирск, 1989. Хотя эта книга и называется «сутрой», но в ней приводится не проповедь кого-то из будд, а рассказ о событиях в китайской монашеской общине.

Решение о том, произошло «озарение» или нет, в школах Дзэн принималось наставником. Ученику выдавалась особая бумага с «печатью» 印, ин, подтверждающая, что он достиг «озарения». Таким образом, видимо, допускалась возможность не только ложного объявления о пережитом «озарении», но и ошибка ученика в оценке того, что с ним произошло.

Не считая обязательным совершение каких-либо обрядов, Чань признает почитание будд, особенно Будды Шакьямуни, а также «патриархов» 祖, со:, — Махакашьяпы, Бодхидхармы, китайских учителей, бывших в разные времена главами того или иного направления Чань. Почитание наставников привело в храмах Чань к возрождению почитания «шарира». Под этим словом понимаются уже не останки земного тела Будды Шакьямуни, а предметы, связанные с учителем, — частицы его праха, монашеские одежды, книги, разные записи, сделанные его рукой. Примечательно, что некоторые наставники Чань подтверждали свое единство с буддой, еще при жизни являя чудо — выделяя из своего тела «шарира», небольшие светящиеся кусочки, необычайно прочные, как и останки Будды. Исследователи видят в этом еще одну черту, сближающую Чань с даосским учением о достижении телесного бессмертия, обретении нерушимо прочного тела. 

В целом для Чань характерен отказ от обучения с помощью канонических текстов. Основное значение придается прямой передаче учения от учителя к ученику. Сутрам и трактатам отводится меньшая роль, чем сочинениям наставников Чань: «Сутре помоста Шестого Патриарха», «Записям Линьцзи» (см. ниже) и другим. В то же время последователи этой школы делают исключение для некоторых текстов канона, в частности, для «Сутры о вступлении на Ланку», «Сутры о Вималакирти», «Сутры-сердца» и «Трактата о пробуждении веры в Махаяну».

Используются и особые тексты, которые должны вызвать у ученика внезапное «озарение». Их общее название — 公案, кит. гунъань, яп. ко:ан. В Китае это слово обозначало «казенный документ», тж. «прецедент» в судебном обиходе. Ко:ан представляет собой задачу, обычно изложенную как описание случая из жизни одного из наставников Чань:

Ба-цзяо сказал собравшимся монахам:

— Если у вас есть палка, я вам ее дам. Если у вас нет палки, я заберу ее у вас.

(Текст из сборника «Застава без ворот» 無門関, кит. «Умэньгуань», яп. «Мумонкан», составитель — Умэнь Хуэйкай 無門慧開 (1183-1260), рассказ 44. См. Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов Дзэн с комментариями Р.Х. Блайса. СПб., 1997.)

В роли ко:ан может выступать не только высказывание, но и действие, например — внезапный удар палкой. Ученику предлагается размышлять над такой задачей. Часто, хотя и не всегда изложение завершается указанием на то, как кто-то из учеников понял смысл сказанного и в тот же миг достиг «озарения». Таким образом, весь рассказ является «прецедентом» успешного обучения. Сама задача обязательно звучит как нечто несообразное, противное обыденному разуму.

Начиная с VII в. Чань в Японии проповедовали «наставники созерцания» 禅師, дзэндзи, прибывавшие из Кореи и Китая, их японские ученики, а также японские монахи, обучавшиеся в Китае. По преданиям, в Японии проповедь Дзэн началась с Сё:току-тайси и была продолжена монахом Эгаку в IX в. Он побывал в Китае и пригласил оттуда наставника по имени И-кун, для которого государыня, супруга государя Сага воздвигла храм (см. Мусо Сосэки. Указ. изд. С. 145). Но на самом деле распространение Чань (Дзэн) как особой традиции начинается в конце XII в.

Она пользовалась поддержкой воинского сословия, а позже — и столичной знати, и простолюдинов из числа крестьян и горожан. Успех проповеди Дзэн связывают с ее относительной простотой, отказом от сложных и дорогостоящих обрядов, от требований усвоить многочисленные тексты канона. Важно и то, что учению Дзэн свойствен определенный оптимизм: повседневная деятельность любого человека может привести его к «озарению», к выявлению в своей истинной исконно просветленной природы. Озарение может быть только «сиюминутным» 即今, соккон, и способы его обретения должны быть в каждом случае разными: «сидячее созерцание», размышления над ко:ан, окрики и побои, работа по храму, занятия поэзией, живописью, совместные чаепития и др.

Об истории Чань в Китае и Дзэн в Японии подробно говорится в работах: Абаев Н.В. Указ. изд.; Главева Д.Г. Традиционная японская культура: специфика мировосприятия. М., 2003; Дюмулен Г. История Дзэн-буддизма. М., 2003; Кабанов А.М. Чаньский ритуал / Этика и ритуал в традиционном Китае. Сборник статей. М., 1988; Нукария Кайтэн. Религия самураев. Исследование дзэн-буддийской философии и практики в Китае и Японии. СПб., 2003; http://www.thezensite.com; http://www.ciolek.com/WWWVL-Zen.html.

В XX в. традиция Чань-Дзэн получила широкую известность во всем мире, во многом благодаря книгам Судзуки Дайсэцу Тэйтаро: (1870-1966). Важно помнить, что в них представлена собственная философская позиция автора, и многие утверждения — особенно о том, чем Дзэн отличается от всего остального буддизма — не стыкуются с японскими источниками XII-XIII вв. См. Судзуки Д.Т. Лекции по Дзэн-буддизму. М., 1990. Существует также большое число работ западных приверженцев Дзэн, переведенных на русский язык. Оценки «истинной сути Дзэн», приводимые в них, принадлежат к современной западно-восточной философии и напрямую не соотносятся с памятниками Дзэн периодов Хэйан и Камакура.

 

Первой японской школой Дзэн была Нихон-Дарума-сю: 日本達磨宗, «Японская школа Бодхидхармы». Ее основал в конце XII в. Дайнитибо: Но:нин 大日房能忍 (ум. в 1190-х гг.)*. Но:нин доводился дядей знаменитому воину Фудзивара-но Кагэкиё, принятому в семью Тайра (см. о Кагэкиё «Повесть о доме Тайра». Перевод со старояпонского, предисловие и комментарий И. Львовой. М., 1982. Св. IX, гл. 10; св. XI, гл. 5). Но:нин в молодости учился в школе Тэндай.

* В XII в. монахи часто упоминаются под двумя именами. Примеры —Хо:нэмбо: Гэнку:, Мусасибо: Бэнкэй, Гэдацубо: Дзё:кэй, Хо:тибо: Сё:син (ср. §Т39а Т43, Т43а, Т45). В этих случаях второе из имен — обычное храмовое имя, данное при посвящении (ср. §Т???), а первое — прозвище по месту принятия монашества или месту проживания монаха. Прозвище включает в себя знаки 房, бо: («келья», отсек жилого помещения в храме) или 坊, бо: («келья», тж. «мальчик», «парень», «монах»). Первые два иероглифа прозвища обозначают название местности (например, Мусаси) или одно из понятий буддийского учения (например, Гэдацу 解脱 — «освобождение») — по ним назывались молельня, храм или отдельное помещение в храме. Сочетание 坊主, бо:дзу, «хозяин кельи», вошло в европейские языки как англ. «bonze», нем. «der Bonze», русское «бонза» — буддийский монах, а в переносном смысле — самодовольный чиновник, представляющий свою деятельность как некое священнодействие. Так, в советских источниках упоминались западные «профсоюзные бонзы». Прозвище «Дайнитибо:» — от Дайнити, вероятно, указывает на то, что Но:нин изучал в Тэндай «тайные» обряды по «Сутре о Великом Солнце», «Дайнити-кё:».

Позже Но:нин склонился к учению Чань. Он осваивал это учение по источникам, доступным в Японии, много занимался «созерцанием», и однажды достиг «озарения». Основав в провинции Сэццу храм Самбо:дзи 三宝寺, Но:нин стал проповедовать Дзэн и привлек к себе множество последователей из мирян и монахов.

Сам Но:нин в Китае не был. Но два его ученика, Рэнтю: 練中 и Сё:бэн 勝弁, в 1189 г. побывали в Китае у знаменитого наставника Чань по имени Чжоань Дэгуан 拙庵徳光 (1121-1203).

Вероятно, Дэгуан и прежде был известен в Японии. Его имя упоминается в «Повести о доме Тайра». Предчувствуя свою скорую смерть, Тайра-но Сигэмори размышляет: «Сколько бы добра ни насаж­дать в нашей стране, трудно надеяться, что не угаснет род Сигэ­мори, что потомки будут вечно молиться за упокой его души в ином мире; стало быть, надлежит совершать какие-нибудь добрые деяния в чуждых пределах, чтобы и там молились за князя после его кончины». Он призывает кормчего с острова Кю:сю: и отправляет его с дарами в Китай: «Поезжай на гору Юйваншань и от­дай тысячу золотых монахам, а две тысячи поднеси императору с просьбой даровать монастырю пахотные земли, и пусть мона­хи молятся за упокой моей души!». Моряк встречается в Китае с Дэгуаном, настоятелем Юйвансы.  «Узнав о пору­чении князя, настоятель обрадовался, умиленный до слез. Тысячу золотых он роздал монахам, а остальные две тысячи преподнес императору, подробно изложив просьбу князя Сигэмори. Импе­ратор, тоже растроганный до глубины души, даровал монастырю пятьсот тё: пахотной земли [1 тё: = ок. 1 га]. Вот почему на горе Юйваншань и поднесь не умолкают молитвы за упокой души японского вельмо­жи, князя Сигэмори Тайра, дабы возродилась его душа в Чистой райской земле» («Повесть о доме Тайра». Указ. изд. С. 161-162). Здесь обращение к китайскому монаху выглядит не как ученичество, а как способ совершить благое деяние вне Японии, сохранив его плоды в век всеобщей смуты.   

Рэнтю: и Сё:бэн доставили Дэгуану письмо, где Но:нин сообщал о своем «озарении». Дэгуан подтвердил истинность сообщения и передал Но:нин свое дозволение проповедовать учение Дзэн. Он подарил Но:нин монашеское одеяние и изображение Бодхидхармы. Ученики Но:нин нашли местного художника и заказали ему портрет Дэгуана. Сам наставник по их просьбе сделал на портрете надпись: «Этот монах, истинный человек без лица, перевернул небеса, сдвинул с места землю. Учитель Жэнь [=Но:нин] крепок в своем просветлении, он обращает в бегство отступников и демонов» (Faure B. The Daruma-shu, Dogen and Soto Zen // Monumenta Nipponica, Vol. 42, № 1 (Spring 1987). Р. 28).

После возвращения учеников из Китая слава Но:нин в Японии еще больше возросла. Его ученик Какуан получил дозволение проповедовать Дзэн в То:номинэ, родовой усыпальнице Фудзивара (позже в То:номинэ проповедовали и другие наставники Дзэн, см. Henning H. M. Ahnherr oder Schutzheiliger? : das Tônomine-ryakki des Mönches Eisai und der Kamatari-Kult am Tônomine zu Beginn der Kamakura-Zeit. Hamburg, 2005). По преданию, Но:нин был убит своим племянником Кагэкиё, который заподозрил, что дядя выдал его врагам дома Тайра.

Школа Нихон-Дарума принадлежала к направлению так называемого «созерцания, глядящего на беседы» 看話禅, каннадзэн. Оно уделяет больше внимания размышлениям над ко:ан, нежели «сидячему созерцанию». Двумя источниками ее учения были ранняя «северная» традиция Чань, представленная в Японии школой Тэндай, и более поздняя «южная» школа Линьцзи, к которой принадлежал Дэгуан. Учение Нонин известно в основном по его критике у Эйсай и у более поздних мыслителей периода Камакура.

Проповедь Но:нин вызвала резкое неприятие у монахов Тэндай и других сторонников «явно-тайного» буддизма. Противники школы приписывали ей слишком буквальное понимание запрета «опираться на письменные знаки», пренебрежение к учениям Будды и прежних учителей, в том числе и китайских наставников Чань. Ее упрекали в отрицании каких-либо видов подвижничества, в отказе от соблюдения заповедей и нравственных установлений. Все эти ложные взгляды школы, будто бы, исходят из того, что она полагает достаточным осознать «исконную просветленность» каждого существа, после чего никакое самовоспитание уже не нужно. С деятельностью школы Нихон Дарума связывают запрет на распространение Дзэн в Японии, введенный в 1194 г. Однако учение этой школы оказало большое влияние на позднейшие школы Дзэн [Фор 1987].

 

Мё:амбо: Эйсай 明菴房栄西 (иное чтение — Ё:сай, 1141-1215) родился в провинции Биттю: в семье жреца синто:. Поначалу он учился в школе Тэндай, монашеское посвящение получил в храме Энрякудзи, позже освоил также учение Сингон. В 1164 г. в качестве монаха Тэндай он побывал в Китае, привезя оттуда несколько ранее не известных текстов школы Тяньтай. В 1187-1191 г. Эйсай посетил Китай еще раз, пройдя обучение у наставника Чань по имени Сюйань Хуанчан虛庵懷敞. Этот учитель, как и Дэгуан, принадлежал к школе Линьцзи-цзун 臨済宗, яп. Риндзай-сю:, названной по имени ее основателя, Линьцзи Исюаня 臨濟義玄 (ум. 866).

О Линьцзи Исюане повествуют «Записи Линьцзи» 臨在録 (кит. «Линьцзи лу», яп. «Риндзай-року» 1 св. ТСД 47. См. Линь-цзи лу. Вступительная статья, перевод с китайского, комментарии и грамматический очерк И.С. Гуревич. СПб., 2001). Наставления Линьцзи и его диалоги с учениками все так или иначе показывают несостоятельность попыток понять учение Будды средствами разума.  Особенность «Записей» в ряду других текстов Чань — весьма жесткие способы приведения ученика к внезапному «озарению». Это могут быть побои, подчеркнуто грубые ответы, общение с помощью междометий, смысл которых остается неясным.

«Какой-то монах спросил:

— В чем состоит основной смысл Дхармы Будды?

Наставник произнес кхэ.

Монах низко поклонился. Наставник сказал:

— Этот почтенный монах очень хорош как собеседник» (раздел 8).

«Наставник поднялся в Зал Дхармы. Монах спросил:

— В чем состоит великий смысл Дхармы Будды?

Наставник поднял свою мухогонку. Монах воскликнул кхэ. Наставник ударил его.

Еще один монах спросил:

— В чем состоит великий смысл Дхармы Будды?

Наставник снова поднял мухогонку. Монах воскликнул кхэ. Наставник тоже воскликнул кхэ.

Монах заколебался. Тут Наставник ударил его» (раздел 16).

«Если вы хотите обрести взгляд, соответствующий Дхарме, то не поддавайтесь заблуждениям других. С чем бы вы ни столкнулись внутри или снаружи — убивайте это. Встретите Будду — убивайте Будду, встретите Патриарха — убивайте Патриарха, встретите архата — убивайте архата, встретите родителей — убивайте родителей, встретите родственников — убивайте родственников. Только тогда вы обретете освобождение от уз» (раздел 63). Подобные рассуждения, разумеется, имеют целью изменить сознание подвижника, едва ли кто-то из последователей Линьцзи принимал их как руководство к насильственным действиям. Но в Японии времен смуты слова Линьцзи могли звучать как особенно своевременная буддийская проповедь — с опорой не только на общечеловеческий страх смерти, но и на опыт убийства, лично пережитый многими из слушателей.

Эйсай получил от учителя монашеское одеяние и «печать» как знаки передачи традиции школы Линьцзи в Японию. Он доставил из Китая множество текстов Чань. По возвращении он жил в храме Хо:ондзи 報恩寺 в провинции Тикудзэн. Там же в местности Хаката Эйсай при поддержке Минамото-но Ёритомо основал храм Сё:фукудзи 聖福寺, который считается первым в Японии храмом Дзэн. Позже Эйсай переселился в Хэйан 

Вероятно, сам Эйсай не стремился к созданию новой школы, а скорее, хотел обновить ту часть учения Тэндай, которая называется «созерцанием», дзэн. Он предлагал заимствовать не только учение о «сидячем созерцании», более подробно развитое в Чань, чем в Тяньтай, но и использовать некоторые положения монашеских уставов, разработанных в Китае в храмах Чань. Однако его начинания не встретили поддержки, и Эйсай стали упрекать за то же, за что и Но:нин, — за презрение к учению, к обрядам и др. По преданиям, Эйсай несколько раз встречался с Но:нин и спорил с ним, но критиков Дзэн это не убедило. В 1194 г. Эйсай под давлением монахов школы Тэндай покинул Столицу и перебрался в Камакура.

Проповедь Дзэн имела большой успех в «воинской ставке». Исследователи объясняют это несколькими причинами. «Военные дома», придя к власти, искали основу для обоснования своих прав. Для этого они заново обратились к Китаю, и особенное внимание уделяли новейшим достижениям китайской культуры эпохи Сун 宋 (X-XIII вв.). Монахи, знакомые с нею на собственном опыте, получали покровительство сёгунов и их приближенных. Проповедь Чань могла привлекать воинов не только своей простотой, но и строгостью. Поощрение новой школы Риндзай должно было противопоставить «воинские» храмы старым школам, прежде всего Тэндай, которая представляла самостоятельную политическую силу. Вместе с тем, в Камакура были востребованы и общепринятые «тайные» обряды, и их Эйсай тоже проводил для властей сёгуната. 

При поддержке вдовы Минамото-но Ёритомо, Хо:дзё: Масако, Эйсай в 1200 г. основал в Камакура храм Дзю:фукудзи 寿福寺 в память о Ёритомо. Влияние Дзэн должно было распространяться и на государеву столицу — в 1202 г. при поддержке второго сёгуна, Минамото-но Ёрииэ, Эннин основал в Хэйан храм Кэнниндзи 建仁寺. Наряду с «созерцанием» в этом храме применялись обряды «тайного учения» школ Тэндай и Сингон. Согласно «Зерцалу восточных земель» 東鏡, «Адзума-кагами» (XIII в.), Эйсай и его последователи порой уделяли «таинствам» даже большее внимание, нежели «созерцанию».

В столице было по-прежнему велико влияние школ Тэндай и Сингон, и к храму Кэнниндзи относились неодобрительно. В 1205 г. причиной сильного урагана объявили то, что монахи этого храма носят заморские (то есть китайские) одежды, неуместные в Японии. По преданию, Эйсай отвечал на это: если кто-то видит связь между одеждой монаха и ураганом, то он тем более почтительно должен склоняться перед монахами Дзэн — раз их облачение имеет столь мощную чудотворную силу.

Главным сочинением Эйсай считается «Рассуждение о распространении созерцания для защиты страны» 興禅護国論 «Ко:дзэн гококу-рон» (1199 г.) Оно написано в ответ на нападки монахов школы Тэндай. Сам Эйсай так обобщает прозвучавшие обвинения: «Есть <…> люди, поносящие это учение, называющие его “дзэн темной просветленности”. Есть сомневающиеся, называющие его “пустотой, объемлющей зло”. Иные считают его неподходящим для времени “конца Закона”, иные — негодным для нашей страны. Либо говорят, что оно неприглядно и что у него мало письменных источников, либо — что у нас слабые способности» (перевод А.Г. Фесюна. См. Буддизм в Японии. М., 1993. С. 591).

Эйсай опровергает все эти утверждения и доказывает, что учение Дзэн можно и нужно проповедовать в Японии. Саму школу Дзэн он описывает так: «Внутри — соблюдение заповедей ради обретения нирваны; вовне — проявление мудрости».

«Рассуждение» содержит критику школы Нихон Дарума — за то, что пренебрежение всяческим условностями, свойственное Дзэн в целом, у представителей этой школы оборачивается нарушением заповедей и отказом от подвижничества. Объясняется это тем, что последователи Но:нин неверно толкуют понятие «пустоты», выводя из него ничтожность любых правил и установлений. Кроме того, школа Нихон Дарума отвергает письменные тексты, что для Эйсай означает презрение к учению Будды. На самом же деле Дзэн не отказывается от изучения сутр и трактатов прежних наставников, но лишь избегает опираться исключительно на них (Faure B. Op. cit.).

Во введении к «Рассуждению» Эйсай говорит о «сердце» 心, син/кокоро:

«О, как велико сердце! Безграничны высокие небеса, и все же сердце выше небес. Неизмеримо глубоки недра земли, и все же сердце глубже земли. Непревзойденно сияние солнца и луны, и все же сердце сияет ярче» (Буддизм в Японии. С. 590).

Далее сказано, что «сердце» имеет и другие имена: «Наивысшая колесница», «Истина первого значения», «Истинный облик мудрости», «Единственно-истинный мир Закона», «Непревзойденное просветление», «Сокровищница ока правильной Дхармы», «Чудесная сердцевина нирваны». Кроме того, «сердце» именуется «великой пустотой» 大空, дайку:. Еще оно приравнивается к «изначальному ци» 元気, гэнки, мировой первооснове, какой ее видят даосы. «Сердце» для Эйсай — единственный источник и единственный предмет истинного знания. Главная цель подвижничества для каждого человека — постичь собственное «сердце», совпадающее с «сердцем» любого другого существа, вещи и мира в целом. См. Hübner, Sabine: Die Stimme des Dharma : Darlegungen zu Rezitations-Texten der Rinzai- und der Soto-Zen-Schule. Heidelberg/Leimen, 2003.

Считается, чэто Эйсай первым наладил в Японии выращивание чайных кустов и изготовление чая. С помощью чая он, по преданию, сумел излечить от болезни третьего сёгуна, Минамото-но Санэтомо. Значение чая Эйсай обсуждает в «Записках о питии чая для питания жизни» 喫茶養生記«Кисса ё:дзё:-ки» (1214 г.). См. отрывки этого текста в переводе А.Г. Фесюна в издании: Буддизм в Японии. М., 1993. С. 592-594. Они примечательны тем, что соединяют в себе традицию Дзэн, «таинства» Сингон, даосское искусство продления жизни и китайское учение о первоначалах. Первый свиток «Записок» содержит восхваление чая как «снадобья бессмертных для питания жизни» 養生の仙薬, ё:дзё:-но сэнъяку. Питие чая приравнивается к даосскому «чудесному искусству продления жизни» 延命の妙術, эммэй-но мё:дзюцу. Далее рассказывается о правилах сбора и приготовления чая. Во втором свитке описаны свойства чая как лекарства от различных болезней.

Важнейшим свойством чая Эйсай называет его горький вкус. Дается схема соответствия вкусов пяти первоначалам, сторонам света, временам года и внутренним органам. По Эйсай, горький вкус в пище японцев встречается реже, чем все остальные, и поэтому их сердце слабо (чаще всего, пишет он, встречается сладкий вкус). Подобное неравновесие ведет к общей телесной слабости и многим недугам, поскольку сердце — «повелитель» других органов. Распространение чая в Японии должно восстановить равновесие между пятью вкусами.

Понятие «сердце» здесь, как и в других сочинениях Эйсай, обозначает один из органов тела, и вместе с тем — внутреннюю природу живого существа, вместилище мысли и просветления. Эйсай приводит еще одну схему, где те же органы и вкусы соотносятся с пятью буддами, а также с бодхисаттвами и долями мандалы. С этой точки зрения вкушение любой еды или напитка понимается как «принятие дара» 加持, кадзи, от одного из будд. Таким образом, каждый человек в своей повседневной жизни творит обряд, и «питание жизни» означает не только исцеление от телесных недугов и обретение долголетия, но и освобождение от страданий, просветление.