Сооружение
статуи Большого будды 大仏, Дайбуцу,
и строительство «Великого храма
Востока» 東大寺, То:дайдзи
Н.Н. Трубникова
Сетевая
версия — август
Большинство
храмов, основанных в периоды Кофун и Асука, в начале VIII в. было переведено в город Нара, в
том числе — Ганго:дзи, Дайандзи и Якусидзи. При переводе перевозились не только
статуи, утварь, книги и другое имущество, но также и многие детали основных
построек, особенно те, которые были богато украшены. В течение VIII в. в Нара было основано еще
несколько храмов, из которых особенно важная роль принадлежала Ко:фукудзи,
То:сё:дайдзи и Сайдайдзи. Крупнейшим сооружением в стране и во всем мире должен
был стать То:дайдзи, «Великий храм Востока». Святилищ богов ками в столице
поначалу не было — вероятно, потому, что связь ками с местом их
почитания в это время еще мыслилась как неразрывная, и о переносе каких-либо
обрядов «родным богам» и соответствующих зданий в столицу речи не шло.
Исключение составляли обряды, связанные с государем как божеством, — их местом,
как и ранее, служил дворец, однако теперь со смертью одного государя и
восшествием на престол другого новый дворец не строился. Другим исключением
было Касуга, родовое святилище Фудзивара, перемещенное ближе к столице. Это
подчеркивало роль Фудзивара
как соправителей государева рода.
Сеть
«поземельных храмов» была бы не завершена без единого центра, главного храма всей
страны. Однако в начале 740-х гг., во время мятежа Фудзивара-но Хироцугу и
после его подавления, государь Сё:му намеревался перенести столицу из Нара в
Куни на реке Кидзу, ближе к землям рода Татибана, а позже — возможно, в
Сигараки в провинции О:ми. На протяжении нескольких лет вопрос о месте
строительства главного государственного храма оставался нерешенным.
Покинув
столицу в
В
«поземельных храмах» устанавливались статуи Будды Шакьямуни, тогда как в
главном храме страны предполагалось установить статую Вайрочаны. «Таким
образом, с одной стороны, утверждалась вторичность, подчиненность “кокубундзи”
храму То:дайдзи, а с другой стороны — их сущностная тождественность», поскольку
“превращенные тела” будды мыслятся как частные воплощения единого “тела
Закона”» (Игнатович
А.Н. Буддизм
в Японии. Очерк ранней истории. М., 1987. С.117-118).
«Сутра
цветочного убранства» 華厳経, яп.
«Кэгон-кё:», санскр. «Аватамсака-сутра», предлагает существенно иное
понимание будды, учения и общины, нежели большинство других сутр. В ней будда
Вайрочана не проповедует, но на всем протяжении текста пребывает в глубоком
сосредоточении, «подобном зеркалу великого моря». Учение о нем излагают разные
бодхисаттвы. Действие сутры происходит то возле дерева бодхи, под которым
впервые обрел свое просветление Будда Шакьямуни, то в расположенном неподалеку
зале для проповедей, то на склонах мировой горы Сумеру, то в небесах над ней,
то снова на земле. Всё это время будда остается рядом с собранием слушателей
проповеди, сохраняя молчание. Однако и бодхисаттвы, и их слушатели, и все
разнообразные места, по которым они перемещаются, суть не что иное, как
«превращения» единого неизменного будды, так что вся сутра представляет собой
разговор будды с самим собой.
Главная
мысль этой сутры может быть передана словами «единство во множестве и множество
в единстве». Широко известен образ «сети Индры» из XXVIII главы сутры: бог Индра украшает свой дворец сетью, и
в каждом узелке ее укреплен драгоценный камень, так что Индра может видеть свое
отражение как во всей поверхности этой сети, так и в каждом камешке, а камни, в
свою очередь, отражаются друг в друге. Так же и будда равен и целому
мирозданию, и любой его части. При этом народ в целом точно так же тождествен
будде, как и отдельный человек. Отсюда следует тождество одного человека со
всем народом и взаимное тождество «через будду» любых двух людей. Коль скоро каждое единичное существо и любая
часть мира суть «превращения» одного и того же будды, между ними «нет
препятствий» 無礙, мугэ.
Считается,
что в отличие от прочих сутр, «Сутра цветочного убранства» не пользуется
«уловками», не приноравливается к образу мыслей слушателей, а содержит истинное
знание как оно есть. Общину будды в этой сутре составляют монахи и миряне, люди
и божества, все многообразные существа во всех мирах. Последняя, XXXIV глава сутры, «Вступление в мир
Закона» 入法界品, описывает путешествие
юноши по имени Обладающий Благом 善財弟子, яп.
Дзэндзай-дэси, санскр. Судхана, в поисках наставления. Ему встречаются на пути
пятьдесят три наставника, среди которых есть и бодхисаттвы, и мирские
правители, и божества, и богатые купцы, и лекарь, и женщины-мирянки, и монахи,
и монахини, и даже некий «лжеучитель под видом монаха». Все они по-разному
излагают ему одно и то же учение, и все их речи, взятые как по отдельности, так
и вместе, тождественны молчаливому всепроникающему созерцанию будды.
«Сутра о сетях Брахмы» 梵網経, яп. «Боммо:-кё:»,
по-видимому, была составлена в Китае. В ней будда тоже предстает как вселенский
Вайрочана, но здесь проповедует он сам, называя всех своих слушателей «детьми
будды» 仏子, бусси. Таким образом,
вся община предстает как одна семья, и в ней нет различий между монахами и
мирянами, мужчинами и женщинами, государями и рабами и т.д. Особенно известна
эта сутра тем, что в ней дано учение о так называемых «заповедях бодхисаттвы».
Заповеди исходят от Вайрочаны как некое «сияние», из него путем «превращения»
возникают сначала тысяча «Будд Шакьямуни», а затем, уже из их отраженного
сияния, появляются бесчисленные «Шакьямуни», наполняющие собой все миры.
Считается,
что первым в Японии знатоком обеих названных сутр был монах Ро:бэн良辨 (689-773). Он происходил из переселенческой
семьи, учился у монаха Симсан родом из Кореи. Вероятно, Ро:бэн имел большое
влияние на государя Сё:му, и именно ему принадлежит теоретическое обоснование
замысла общегосударственной сети храмов. С одной стороны, эта сеть должна была
служить осуществлением учения «Сутры о сетях Брахмы» и «Сутры цветочного
убранства», а с другой — задавать образец государственного устройства Японии В
целом этот замысел можно представить так:
Будда Вайрочана |
↔ |
Храм То:дайдзи |
↔ |
Государь |
↕ |
|
↕ |
|
↕ |
1000 будд Шакьямуни |
↔ |
Поземельные храмы |
↔ |
Чиновники |
↕ |
|
↕ |
|
↕ |
Бесчисленные будды |
↔ |
Вся община |
↔ |
Народ |
В
«Я, недостойный, с благоговением взошел
на трон. Всеми помыслами своими устремляюсь я к спасению и всеми силами своими
лелею заботу о подданных. Хотя на окраинах уже процветает великодушие,
Поднебесная еще не облагодетельствована Законом Будды. Воистину таинственное
великолепие Трех Сокровищ приводит Небо и
Землю в гармонию, осчастливливает десять тысяч поколений, твари и растения
набирают силу; 15-го дня 10-й луны 15-го года эры Тэмпё: <...> принес я
великий обет бодхисаттвы и обещал отлить медную с позолотой статую будды Русяны
[= Вайрочаны].
Обещаю отлить статую из меди, что найдется в стране, срою горы высокие и
отстрою храм и, обратившись ко всему миру, соберу общину, и тогда, как один,
имея перед собой общую цель, все вместе устремимся к просветлению. Предержащий
богатство в Поднебесной — это я. Предержащий силу в Поднебесной — это я. Этим
богатством и силой этой будет воздвигнута досточтимая статуя. С легкостью
свершается дело, и с трудом просветляется сердце. Но только боязно бесцельно
утруждать люд, тревожить мудрецов и навлекать хулу — доброе дело обернется
грехом. И посему сбирающиеся в общину с глубокими и серьезными намерениями — да
достигнут они все счастья! День каждый следует трижды поклоняться Вайрочане и,
все более укрепляясь в вере, силы свои положить на строительство статуи. Если
кто-то пожелает помочь в том хоть травинкой, хоть горстью песка — быть по его
воле. Управители провинций и уездов — да не ввергните вы люд в затруднения и
страдания, да не понуждаете его силой. Да будет возглашена воля моя далеко и
близко».
(Перевод А.Н. Мещерякова. См.: Мещеряков А.Н. Древняя Япония: буддизм и синтоизм (проблема
синкретизма). М., 1987. С.68.)
Примечательны отличия этого
повеления Сё:му от его же указа
Начало работ над статуей
относится к
Средства
на изваяние Большого будды и строительство храма для него действительно
собирались по всей стране. Согласно «Продолжению Анналов», пожертвования на
храм внесли 51590 человек, а на статую — 372075 человек, многие из которых
принадлежали к поземельной, а не столичной знати. В «Японских легендах о
чудесах» работы над храмом для «Большого будды» описаны как дело всех
обитателей страны, причем не только людей: «Даже летающие в небе насекомые
приносили траву для крыши храма, а ползающие по земле муравьи собирали золотой
песок на постройку пагоды» (Нихон
рё:ики. Японские легенды о чудесах. Свитки 1-й, 2-й и 3-й. Перевод со
старояпонского, предисловие и комментарий А.Н. Мещерякова. СПб., 1995. С.101).
Казна несла огромные расходы по обеспечению строительства; на статую была
потрачена почти вся медь, имевшаяся в ту пору в Японии. Было образовано особое
ведомство по возведению главного храма страны во главе с Ро:бэн, позже он стал
первым настоятелем храма То:дайдзи. Главным скульптором выступил Кунинака-но
мурадзи Кимимаро, потомок переселенцев из Пэкче. Вероятно, ему принадлежит и
инженерное решение проблемы изготовления
столь крупной статуи. Отливка статуи
удалась лишь с восьмой попытки, она считается одним из величайших
технических достижений древней Японии.
До наших дней дошел только фрагмент статуи, изготовленной
в 740-х гг. — цветок лотоса, на котором восседает будда, и часть фигуры самого
будды. Остальное было несколько раз разрушено и позже восстановлено. Высота
современного «Большого будды» 14.
При
храме была основана «Молельня-кладовая
правильных сокровищ» 正倉院, Сё:со:ин — помещение для хранения приношений
храму от государя Сё:му и его супруги Ко:мё:, а позже и от других дарителей. В
ее создании особенно подчеркивается роль супруги государя — подобное начинание
женщины из правящей семьи должно было дополнять деяния правителя, что на высшем
мирском уровне соответствовало бы дополняющим друг друга поземельным храмам для
монахов и для монахинь. В собрании Сё:со:ин до настоящего времени сохранилось
множество предметов храмовой утвари, музыкальных инструментов и др., а также
письменных документов VIII
в.
Работы
над изваянием «Большого будды» были в целом завершены к началу
«Смиренно возвещаю повеление великое государя нашего,
Слуги Трех Сокровищ,
Возглашаемое смиренно перед Русана-буддой.
“В эту страну великую Ямато
со времени начала Неба-Земли и доныне
золото из чужих стран доставлялось,
и полагали все, что в сей стране оно не обретается.
И вот, правитель земли Митиноку,
что в восточном краю обильной страны, государем
управляемой,
служащий пятого ранга, Кудара-но Коникиси Кёфуку,
Донес нам, что в земле, в уезде Ода золото имеется.
Услышав о том, государь изумился,
возрадовался и возликовал,
зная, что даровано то
милостями и благодеяниями будды Русаны,
и принял то известие, и повиновался почтительно.
И вот, приведя с собой чиновников ста разных управ,
поклоны молитвенные творя,
перед Тремя Сокровищами, о коих с трепетом молвят,
с трепетом и трепетом говорит”, —
так возвещаю со
смирением».
(Перевод
Л.М. Ермаковой. См.: Норито. Сэммё. Перевод со старояпонского,
исследование и комментарий Л.М.Ермаковой. М., 1991. С.150-151. «Русана» здесь — вариант написания имени
«Русяна».)
Исследователи
отмечают, что среди указов японских государей этот выделяется особенно
почтительным отношением к Трем Сокровищам, так что правитель даже именует себя
их «слугой».
В том
же году Сё:му отрекся от престола в пользу своей дочери (государыня Ко:кэн). Он
пожелал принять монашеские заповеди и получил имя Дзё:ман
浄満, «Преисполненный чистоты». Это словосочетание служит
одним из величаний будды Вайрочаны.
С
созданием статуи «Большого будды» связан и первый в японской истории случай,
когда в «деянии Закона» участвовало божество ками. Мятеж Фудзивара-но
Хироцугу, как и предшествовавшая ему разрушительная эпидемия, начались на
острове Кю:сю:. Одним из самых почитаемых тамошних богов был Хатиман 八幡 — возможно, божество материкового происхождения.
Обряды ему первоначально совершали переселенцы из стран Кореи, прежде всего
общины кузнецов и оружейников. К VIII в.
Хатиман был признан в качестве ками, то есть приобрел статус «родного
божества». Помимо металлургии, его почитание связано было также с военным
делом. Кроме того, святилище Хатиман в местности Уса на Кю:сю: знаменито было
вещаниями бога. В этом святилище служили не только жрицы, но и
мужчины-прорицатели, до
Вероятно,
исконно заморское происхождение божества Хатиман стало причиной того, что его
почитание раньше всех других ками стало соединяться с почитанием «Трех
Сокровищ». Имя бога Хатиман записывается иероглифами со значениями «восемь» и
«стяг», «знамя». Если число «восемь» здесь, как и во многих других случаях в
древней японской традиции, означает «великое множество», «изобилие», то
«знамена» соотносятся со стягами как предметом буддийской храмовой утвари. В
В том
же
В
указе, объявленном по этому случаю, прежний государь заверял, что не смог бы
исполнить свой обет по изготовлению статуи без помощи Хатиман. В тексте указа
приводится вещание, данное когда-то этим богом государю: «Я, направляющий и собирающий богов
Неба и Земли, непременно исполню твое желание <…> Тело свое смешаю с
травой, деревьями и землей — так завершим дело без помехи» (см.: Мещеряков
А.Н. Указ. соч. С.72). Эта формулировка проясняет встречавшееся ранее в
указе Сё:му выражение насчет помощи «травинкой и горстью песка». Возможно,
божество Хатиман в кузнечных обрядах «смешивало» свое тело (как некое чудесное
вещество) с топливом и рудой, благодаря чему в итоге получался металл. Подобным
же образом государь намеревался «смешать» себя с народом, что должно было дать
некое новое качество — единство государства, зримым воплощением которого стали
бы «Большой будда» и «Великий храм Востока».
Позже
при храме То:дайдзи основано было святилище Хатиман. В дальнейшем
распространилось почитание этого бога как защитника буддийского Закона. В этом
смысле его имя толкуется как образ «восьми знамен», окружающих местопребывание
будды либо праведного государя со всех сторон света: четырех основных и четырех
промежуточных. Предполагается, что под каждым знаменем собирается одно из
воинств, составленных из существ восьми племен — защитников Закона, так
называемых «восьми частей» (это те же существа, которыми правят «Четыре
небесных государя», —музыканты-гандхарвы, карлики-кумбханды, змеи-наги и
людоеды-якши, — а также птицы-гаруды, махораги (полузмеи-полулюди), киннары
(полулюди-полукони) и воинственные демоны-асуры или мирные божества-дэва. Таким
образом, Хатиман занимает место главного воеводы всех этих чудесных войск).
Бога Хатиман одним из первых ками стали
изображать в человекоподобном обличии — в виде бодхисаттвы. Прорицания от имени
Хатиман имели важное государственное значение во второй половине VIII в. В
В четвертом
месяце
Поднявшись к
статуе, Бодхисена взял кисть с привязанными к ней двенадцатью шнурами. Один из
этих шнуров, длиной
Еще до обряда
«открытия глаз» за храмом То:дайдзи были закреплены 5000 крестьянских дворов.
Угодья храма постоянно расширялись: так, в
«Великий храм Востока» считался «поземельным
храмом» провинции Ямасиро и в то же время — главным государственным храмом
Японии. Как и ранее в «Большом государственном храме», в нем объявлялись
распоряжения государей, обращенные к монашеской общине, совершались важнейшие
обряды, проводились монашеские посвящения.
Позже
сложилась традиция почитания «семи храмов города Нара» —То:дайдзи, Ганго:дзи,
Дайандзи, Якусидзи, То:сё:дайдзи, Сайдайдзи, Ко:фукудзи (см. план города Нара). Их
соотносили с семью звездами 七星, ситисё:
— важной системой ориентиров в китайской геомантии (Kidder E.J.Jr. Busshari and Fukuzō: Buddhist Relics and Hidden Repositories of Hōryū-ji // Japanese Journal of Religious Studies 19/2-3
(1992). P.235).
К другим
буддийским начинаниям государей и их ближайшего окружения в середине VIII в. можно отнести основание в