Почитание «гневных духов». Сугавара-но Митидзанэ и святилище Китано.

 

Н.Н. Трубникова

 

Сетевая версия — август 2008 г.

 

Обрядовые меры по усмирению духов умерших высокопоставленных лиц упоминаются уже в источниках периода Нара. Так, в годы правления государя Сё:му принимались меры, чтобы успокоить дух мятежника Фудзивара-но Хироцугу. В начале периода Хэйан недуги государя Камму и его ближайших родичей объясняли как месть духа принца Савара. Чтобы успокоить этого духа, его даже провозгласили государем под именем Судо:. Образ поэта, безвинно пострадавшего из-за клеветы, занимает заметное место в «Собрании десяти тысяч поколений» (Plutschow H. Tragic Victims in Japanese Religion, Politics, and the Arts // Anthropoetics - The Electronic Journal of Generative Anthropology. Volume VI, number 2. Fall 2000/Winter 2001). А Айван Моррис указывает, что японской традиции в целом свойственно с исключительным вниманием и почтением относиться к тем, кого при жизни жестоко преследовали как смутьяна, предателя и т.п., а оправдали уже после смерти (Моррис А. Благородство поражения: Трагический герой в японский истории. Пер. с англ. А.Г. Фесюна. М., 2001). Однако в рамках этой установки почитание «гневных духов» выделяется в особую традицию.

Временем расцвета «веры в гневных духов» 御霊信仰, горё: синко:, считается период Хэйан. По мнению Курода Тосио, эта вера выражала своеобразное отношение к государству в японском обществе. Японцы признавали, что по естественному порядку вещей ошибки правителей вызывают природные бедствия. Но, в отличие от китайцев, они чаще видели механизм осуществления такой закономерности в деятельности конкретных духов, а не в безличной «воле Неба» или чем-то подобном. При этом речь идет не обо всех умерших, а лишь о тех, кто при жизни был близок к правящим кругам и пострадал из-за этого — важно, чтобы носитель власти и ее жертва совпадали в одном лице (Kuroda Toshio. The world of spirit pacification: Issues of state and religion // Japanese Journal of Religious Studies 23/3–4 (1996). P.323).

«Гневных духов», 御霊, горё:, отличают от «мстительных» 怨霊, онрё: или просто «злых» 悪霊, акурё:. «Мстительным» или «злым» духом может стать после смерти любое живое существо, умершее с чувством жестокой обиды на кого-то. Подобная злоба может быть и обоснованной, и необоснованной (см. «Японские легенды о чудесах» III-2). Злой дух вредит и своим обидчикам, и посторонним людям. Нередко говорится, что он нападает на всех, кто окажется поблизости от места его кончины или погребения. Но в любом случае размах его вредоносных действий невелик. Противодействие такому духу завершается его подчинением, усмирением: в дальнейшем каких-либо чудес он не являет. Что же касается «гневных духов», то ими становятся только те, кто при жизни занимал высокое положение: члены государевой семьи, крупные сановники, военачальники и т.п. (более точный перевод слова горё: — «высочайшие», «достопочтенные» духи). Всякий раз это те, кто погиб из-за несправедливости — был убит, казнен, покончил с собой или безвременно скончался от горя после обвинения в каких-то преступлениях, опасных для всего государства. «Гнев» этих духов приносит беды всей стране: засухи, наводнения, моровые поветрия. Умиротворить их может восстановление справедливости, например — признание государством того факта, что данный сановник не был виновен, а пал жертвой клеветы. Нередко после этого обиженную особу восстанавливают или повышают в чине, посмертно возвращают на ту должность, с которой ее сместили, или же назначают на более высокий пост. После «умиротворения» дух-горё: становится божеством-защитником государства в целом или какой-то области государственной деятельности. 

Особый обряд почитания «гневных духов» впервые был проведен в двадцатый день пятого месяца 863 г. под руководством Эннин. Обряд получил название «собрание гневных духов» 御霊会, горё:-э, о нем сообщают «Записи о правлении трех государей» 三帝日録, «Сандай дзицуроку» (Kuroda Toshio. Op.cit. P.323-234).

Весной 863 г. несколько провинций Японии охватило моровое поветрие. Согласно «Записям», против него было принято несколько обрядовых мер. В двадцать первый день первого месяца была устроена трапеза для монахов, в двадцать седьмой день того же месяца  — «Великое очищение» у ворот дворца. В четвертый день третьего месяца государь сделал подношения тем святилищам, где божества носили величание «именитых богов» 名神 мё:дзин. В пятнадцатый день того же месяца «Ведомство Темного и Светлого начал» 陰陽寮, Оммё:рё:, представило доклад о ходе борьбы с поветрием, и последовало распоряжение двора —ради избавления от заразы провести во всех провинциях чтения сутр способом «вращения» 転読, тэндоку. Монах Кэнъэй собирал в столице пожертвования для поддержки пострадавших от мора, в том числе для того, чтобы они могли справить поминальные обряды. Он обращался и к простым людям, и к высшим сановникам. И наконец, в пятом месяце прошло «собрание гневных духов». Одним из его устроителей выступил Фудзивара-но Мотоцунэ (838-891), сын первого в истории Японии канцлера-кампаку, Фудзивара-но Ёсифуса.

Обряд был обращен к шести «гневным духам»:

1) Принц Савара, он же государь Судо:, брат государя Камму, заподозренный в подстрекательстве к убийству Фудзивара-но Танэцугу в пору строительства города Нагаока и покончивший с собой. Дух Савара считали причиной болезней государя Камму и его родичей.

2) Принц Иё, обвиненный в злоумышлениях против его старшего брата, государя Хэйдзэй.

3) Мать принца Иё, Фудзивара-но Китико. Как и сын, она покончила с собой.

4) Фудзивара-но Наканари (казнен в 810 г.), участник так называемого «мятежа Кусуко», который подняли сторонники государя Хэйдзэй против государя Сага. Духу Наканари приписывали моровые поветрия в пору правления Сага.

5) Татибана-но Хаянари 橘逸勢 (782-844), знаменитый каллиграф, был замешан в «смуте годов Дзё:ва» (842 г.), сослан в провинцию Идзу и умер по дороге к месту ссылки. Считалось, что дух Хаянари преследовал государя Ниммё и довел его до безвременной кончины в 850 г. Хаянари посмертно получил повышение в ранге и был перезахоронен в родных местах.  

6) Фунъя-но Миятамаро (казнен в 843), участник той же «смуты Дзё:ва». Считалось, что духи его и Татибана-но Хаянари, кроме прочего, вызвали мор в 853 г.

(Иногда духи принца Иё и его матери считают заодно, а к списку добавляют Мононобэ-но Мория (VI-VII в.), знаменитого гонителя буддистов, Киби-но Макиби (VIII в.) и Сугавара-но Митидзанэ (см. ниже). Вместе они почитаются как «восемь гневных духов», принесших в свое время наибольшие бедствия.)

По словам составителей «Записей», духи этих людей, безвинно пострадавших из-за придворных козней, стали «жестокими» 寃魂, энкон, и в 863 г. снова наслали заразу, от которой погибало множество людей.

Для духов возвели шесть «жертвенников», сделали им подношения цветами и яствами. Монахи под руководством Эннин прочли «Сутру золотого света» и «Сутру-сердце праджня-парамиты». Первая из этих двух из сутр служила для «защиты государства», вторую часто применяли для усмирения моровых поветрий. Кроме того, «Палата музыки» 雅楽寮, Гагаку-рё:, устроила для духов танцевальное действо. Пляску исполняли дети из знатных семей, смотреть на нее собраось множество зрителей. Как отмечают «Записи», это было сделано «по древнему обычаю».

Исследуя происхождение этого обычая и «веры в гневных духов» в целом, Курода Тосио напоминает о различении «грубой души» божества 荒魂, арамитама, и его же «мягкой души» 和魂, нигимитама (или же «милостивой души» 幸魂, сакамитама, и «зловредной души» 奇魂, кусимитама), которое встречается еще в первых японских летописях. В источниках периода Нара уже упоминаются обряды с плясками, служащие для усмирения духов. Танцы мыслились как способ «смягчить» душу божества, успокоить его, сидзуму, — как в мифе о сокрытии солнечной богини Аматэрасу. Когда ее выманивают из «небесного грота»,  богиня Амэ-но Удзумэ пляшет, а другие боги смотрят на это и смеются. При обряде почитания горё: тоже важно присутствие зрителей, важен их смех; танцы здесь — именно зрелищное искусство (Kuroda Toshio. Op.cit. P.325-236). Другими способами почтить и потешить духов могли быть состязания конных лучников ябусамэ, борьба сумо, лицедейские представления саругаку.

Конечным итогом обрядов, обращенных к горё:, должно было быть их преобразование в божества, не враждебные государству, а готовые помогать ему. Как именно мыслилось такое преобразование, из японских источников не ясно. Если считать, что «гневные духи» еще не «умерли» в собственном смысле, не перешли в тот разряд, к которому относятся божества-предки, — то обряд помогает им умереть «окончательно». Если же смерть как таковая уже произошла, то речь идет о склонении души данного божества-предка в «милостивую» сторону.

Однако с точки зрения буддийского учения перерождение в виде божества — не лучшее из возможных, хотя жизнь богов и представляется более беззаботной, чем у людей. Поминальные обряды, проводимые на буддийский лад, призваны помочь умершему больше не рождаться вовсе, либо по возможности близко подойти к избавлению из круга перерождений: родиться человеком на земле или обитателем «Чистой земли» будды. Поэтому почитание горё:, при котором «гневные духи» преобразуются в богов, по сути расходится с буддийским учением, и многие исследователи относят его скорее к «народной религии», хотя обряды почитания горё: чаще всего вели монахи.

Известно, что почитание горё: в Японии периода Хэйан постепенно распространялось из «внутренних» провинций во «внешние». Вероятно, по ближним от столицы областям расходились слухи о придворной жизни, и отношение к самой власти «государства законов» как к главному бедствию для простых людей выражалось в том, что любые несчастья соотносились с местью умерших государственных деятелей их выжившим соперникам. Откликами на вести о гибели невиновных сановников были народные предания о «гневных духах», поддержанные на государственном уровне. С другой стороны, «народное» происхождение этих легенд не бесспорно, коль скоро вера в то, что неупокоенные духи мешают жить живым, была распространена во всех слоях общества (Kuroda Toshio. Op.cit. P.327).

 

Судьба Сугавара-но Митидзанэ 菅原道真 (845-903) может служить примером того, как из почитания «гневного духа» возникает обрядность, связанная с новым божеством (см.: Мещеряков А.Н. Герои, творцы и хранители японской старины. М., 1988. С.149-164; McMullin N. On Placating the Gods and Pacifying the Populace: The Case of the Gion "Goryo" Cult // History of Religions. Vol. 27, No. 3. Shinto as Religion and as Ideology: Perspectives from the History of Religions (Feb., 1988). Р. 270-293; Borgen R. Sugawara no Michizane and the Early Heian Court. Honolulu, 1994).

До 781 г. род Сугавара носил иное прозвание — Хадзи. Его предком считалось божество Амэ-но-хо-хи-но-микото. В пору становления государства Ямато этот род занимался изготовлением глиняных фигурок ханива для курганных погребений. После перехода к обычаю сожжения мертвых тел род сменил прозвание на «Сугавара», и основной областью его деятельности стало освоение материковой учености. В VIII-XI вв. несколько представителей рода Сугавара прославились как знатоки китайских наук. Дед Сугавара-но Митидзанэ основал частную школу, где изучались классические китайские книги, а отец возглавлял столичное «Училище», Дайгаку. Сам Митидзанэ с детства писал стихи, позже он прославился как один из самых выдающихся поэтов и каллиграфов Японии, а также как непревзойденный знаток китайской словесности. В 26 лет он успешно прошел самое трудное из испытаний для выпускников «Училища», затем сам преподавал в «Училище», участвовал в составлении «Записей о правлении государя Монтоку», а позже и «Записей о правлении трех государей».

Государь Уда (на престоле с 887 г.) по материнской линии не был родичем семьи Фудзивара, он стремился к большей самостоятельности, чем его предшественники. Предполагалось, что он назначит канцлером Фудзивара-но Мотоцунэ (ср. выше). Уда уже предложил Мотоцунэ эту должность. Но когда тот по обычаю отказался от столь высокой чести, ссылаясь на скудость своих способностей, то государь принял его отказ. По совету своего сподвижника, ученого-конфуцианца Татибана-но Хироми, Уда предложил Мотоцунэ другую должность — ако, известную из китайских источников, но прежде не существовавшую в Японии. Мотоцунэ счел это оскорбительным и удалился от двора, а государь обратился к знатокам китайской книжности, чтобы доказать свою правоту.

Сугавара-но Митидзанэ, служивший тогда в провинции Сануки, был вызван в столицу и подтвердил, что решение государя справедливо. С этого времени Митидзанэ становится одним из доверенных лиц Уда. Фудзивара-но Мотоцунэ был все же назначен канцлером, однако вскоре умер. Его сын, Фудзивара-но Токихира, был еще молод, и должность канцлера осталась не занятой. Сугавара-но Митидзанэ стал сначала заместителем начальника дворцовых покоев, затем воспитателем наследника, принца Ацукими (чья мать тоже не принадлежала к северной ветви Фудзивара). На многие другие высокие должности при государе Уда были назначены люди не из северной ветви рода Фудзивара. В 894 г. Митидзанэ должен был возглавить посольство в Китай, но по собственному его настоянию оно так и не было отправлено. Одна из дочерей Митидзанэ была наложницей государя, другие дочери служили при дворе. В 897 году Уда отрекся и принял монашество, а воспитанник Митидзанэ, принц Ацукими, стал государем (Дайго).

В 899 г. Митидзанэ был назначен Правым министром, а Левым стал Фудзивара-но Токихира. Как сказано в «Великом зерцале», Левый министр Токихира не только опытом, но и дарованиями заметно уступал Правому министру, что и побудило его оклеветать Митидзанэ.

Обвинение состояло в том, что Митидзанэ хочет сместить государя и возвести на престол своего внука — другого сына Уда, принца Токиё. Токихира сумел добиться, чтобы государь явил немилость к своему бывшему учителю. Однако какого-то разбирательства и расправы не последовало, Митидзанэ был просто удален из столицы. В начале 901 г. он получил назначение на Кю:сю:, заместителем главы управления Западных земель, Дадзайфу. Хотя эта должность была достаточно ответственной, для Правого министра она означала ссылку. Все взрослые сыновья Митидзанэ смещались со столичных должностей и направлялись на службу в разные провинции, двух младших сыновей ему разрешили взять с собой, а жена и дочери должны были остаться в столице. Отрекшийся государь Уда пробовал вступиться за Митидзанэ, но не преуспел в этом: один из начальников дворцовой стражи Фудзивара-но Суганэ действовал заодно с Токихира и не открыл бывшему государю ворота дворца, так что тот напрасно прождал весь день в повозке.

На Кю:сю: Митидзанэ не покидал дома управителя Дадзайфу, где проводил время в молениях к буддам и бодхисаттвам и слагал стихи о своей горькой участи:

Три с лишним томительных месяца — без новостей,

Ныне же благоприятный ветер принес мне письмо:

Кто-то сломал и утащил дерево от западных ворот,

В северном саду остановились ночевать странники.

В бумагу завернут имбирь, а помечено: «Лекарство».

В сосуд из бамбука вложена морская капуста,

                                    написано «Для поста».

Ничего не сказано о том, как жена и дети

                                    страдают от голода и стужи.

От этого и горюю я еще больше, а ведь она

                                    не хотела тревожить меня.

(Перевод В.Н. Горегляда. См.: Горегляд В.Н. Японская литература VIII-XVI  вв. СПб, 1997. С.95.)

На Кю:сю: Митидзанэ страдал от болезни бери-бери и других недугов и через два года умер. «Великое зерцало» приводит такое его стихотворение:

Когда опустится вечер,

Легкий дым,

Что колеблется над горою и полем,

Огнем полыхнет

От моих стенаний.

(Перевод Е.М. Дьяконовой. См.: Окагами — Великое зерцало. Пер. с древнеяп., исслед. и комм. Е.М. Дьяконовой. СПб, 2000. С.60.)

Это стихотворение можно считать предсказанием посмертной судьбы Митидзанэ как «гневного духа».

Согласно «Великому зерцалу», сразу после смерти дух Митидзанэ «перебрался в Китано, где за одну ночь вырастил множество сосен <…> стал живым божеством-ками, и даже государь изволил его навещать». Из этой записи можно понять, что почитание духа Митидзанэ в святилище Китано близ города Хэйан установилось вскоре после 903 г. Однако на деле этому предшествовали бедствия, приписанные «гневу» духа опального сановника.

«Краткие записи о стране Помощной шелковицы» и другие источники перечисляют засуху 903 г., поветрие и наводнение 904 г., сильную бурю 906 г., большой пожар в столице 913 г., землетрясение 916 г. и другие. Несколько несчастий в роду Фудзивара и в государевой семье также считались местью «гневного духа» Митидзанэ. В 908 г. умер Фудзивара-но Суганэ, в 909 г. — Фудзивара-но Токихира. По преданию, перед смертью Токихира был одержим духом Митидзанэ. Примечательно, что обряды по умиротворению духа в это время и позже учреждались в основном под руководством брата и соперника Токихира — Фудзивара-но Тадахира, а также его потомков, вышедших на ведущие роли при дворе. В 919 г. по решению Тадахира на Кю:сю: был отстроен храм Анракудзи 安楽時, где монахи должны были совершать поминальные обряды по Митидзанэ.

В 923 г. скончался принц Ясуакира, наследник государя Дайго. Тогда Митидзанэ получил полное оправдание и был восстановлен во втором чиновном ранге. В 930 г. молния ударила в одно из зданий государева дворца, при пожаре погибло и было искалечено несколько придворных, вскоре умер государь Дайго. После этого Митидзанэ получил первый ранг и должность Великого министра.

Однако и после этого ему приписывали различные вредоносные чудеса. Согласно «Запискам о Масакадо» 将門記, «Сё:монки» (ок. 1099 г.), когда в 939 г. Тайра-но Масакадо 平将門 (ум. 940) поднял мятеж в провинции Ко:дзукэ и объявил себя новым государем, некая женщина, одержимая духом, вещала, что бог Хатиман подтверждает его права на престол. По ее словам, Хатиман дал Масакадо «мандат» на правление, вручив грамоту через своего посланца — духа покойного Сугавара-но Митидзанэ. Сам Масакадо после смерти тоже стал «гневным духом», его считали одним из наиболее могущественных горё: (Kuroda Toshio. Op.cit. P.333-334). Почитание духа Масакадо было особенно распространено в восточных землях Японии, в том числе в окрестностях нынешнего Токио, оно не исчезло и в наши дни.

«Краткие записки о стране Помощной шелковицы» приводят рассказ о монахе Нитидзо: (ум. около 985 г.). В 941 г. он совершал подвижническое странствие в горах Ёсино и нашел там выход в мир «подземных темниц». Спустившись туда, Нитидзо: встретил Митидзанэ, ставшего богом молний, Караи-Тэндзин.

«Великое зерцало» сообщает:

Императорский дворец горел и несколько раз перестраивался. Однажды — это было во времена монаха-императора Энъю: [отрекся в 984 г.] — плотники гладко обстругали рубанком потолочные доски и ушли; вернувшись на следующий день, они увидели: потолочные доски, обструганные накануне, словно закоптились. Поднялись по лестнице и обнаружили, что их за ночь жучки источили. И такие появились письмена:

Что бы ни построили —

Сгорит дотла.

И эта напасть продлится,

Покуда не стихнет боль

В груди Сугавара.

Говорили, это сложил сам Китано.

(Окагами. Указ. изд. С.62-63.)

В 947 г. в Китано возводят святилище и помещают в нем сочинения Митидзанэ. Место было выбрано, вероятно, исходя из того, что там и раньше совершали обряды почитания богов грозы и дождя. Считается, что решение о строительстве святилища было принято благодаря усилиям Фудзивара-но Моросукэ, сына Тадахира. Представители рода Сугавара также участвовали в деятельности святилища, составляли «Записки» о его истории и другие тексты, связанные с ним.

Начиная с 980-х гг. дух Митидзанэ начинают чтить в этом святилище как бога по имени Тэмман-Дайдзидзай-Тэндзин 天満大自在天人, покровителя учености, стихосложения и каллиграфии. Здесь «Дайдзидзай», «Великий самосущный», соответствует санскритскому «Махешвара», величанию некоторых богов, почитаемых в «тайном учении». В 994 г. бог святилища Китано через прорицателя высказал свою волю: больше не гневаться и защищать страну. Чтить Тэмман-Тэндзин как «отца книжников» впервые начал, вероятно, Ёсисигэ-но Ясутанэ (см. §Т33). Род Фудзивара и в дальнейшем оказывал поддержку святилищу Китано, поскольку именно Фудзивара должно было принадлежать главенство в области материковой учености. При Фудзивара-но Митинага в 1004 г. святилище Китано впервые посетил государь (Итидзё:).

Позже распространяется почитание Тэмман-Тэндзин как защитника школяров, которым предстоит сдавать экзамены. Оно сохранилось и в наши дни, обряд почитания Тэмман-тэндзин приходится на пятый день второго месяца. Бог этого святилища, почитался и как защитник от поветрий, и как наставник «созерцания», Дзэн, и как помощник в деле перерождения в Чистой Земле, и как воплощение бодхисаттвы Каннон (Kuroda Toshio. Op.cit. P.333-334).

 Как и другие обряды в городе Хэйан, обряды святилища Китано уже в период Хэйан стали включать в себя перемещение носилок-микоси с «телом» божества из основного святилища во временное и обратно. Это путешествие божества сопровождали шествия с участием всадников, жрецов, монахов, воинов и других, а также пляски дэнгаку, действа в исполнении большого числа музыкантов и лицедеев. Микоси приносили и из окрестностей столицы, в разных ее кварталах создавались сообщества по снаряжению богато украшенных носилок для божества (Kuroda Toshio. Op.cit. P.341).

Сайт современного святилища Китано-тэммангу:.