Нитирэн

Письмо с острова Садо

佐渡御書, Садо госё

 

Перевод Н.Н. Трубниковой

Сетевая версия — ноябрь 2012 г.

Работа выполнена при поддержке РГНФ в рамках исследовательского проекта № 11-03-00038а.

 

См.: Жизнь и сочинения Нитирэн, Письма Нитирэн

 

<Письмо послано Токи Дзё:нину, чтобы тот показал его также другим ученикам Нитирэна. Наставник просит прислать ему на Садо списки погибших во время недавних столкновений в Столице и в Ставке. Также он просит передать ему в ссылку толкования Чжии к «Лотосовой сутре» и сборники мирских текстов, нужные ему для работы.>

 

Чего боятся люди на свете — очутиться в огне, среди мечей, а ещё каждый боится умереть. Даже быки и кони жалеют своего тела, и уж конечно, люди — тела человечьего. Даже прокажённый дорожит своей жизнью — что уж и говорить о здоровом!

А Будда проповедует: даже если весь великий тысячный трёхтысячный мир наполнить семью драгоценностями — они не сравнятся с одним мизинцем, если им пожертвовать ради Сутры [1]. Юноша в Снеговых горах не пожалел своего тела [2]; подвижник, приверженный Закону-Дхарме, содрал с себя кожу [3]. Нет ничего дороже тела и доли своих — а потому, если вручаешь их, как дар, изучая Дхарму, Закон Будды, то непременно станешь буддой. Кто готов отбросить тело и долю свою — разве пожалеет ради Закона других сокровищ? А кто жалеет имущества ради Закона Будды — едва ли сможет отдать ради него саму свою жизнь.

И по мирскому закону тоже так: если получил ты весомую милость, то долг нужно вернуть, хотя бы и ценою собственной жизни. Кажется, мало кто из подданных жертвует жизнью за господина — но на самом деле таких людей много. Мужчина готов бывает расстаться с жизнью из-за позора, женщина — из-за мужчины. Рыба, чтобы сохранить себе жизнь, селится в пруду, а сама боится — вдруг он обмелеет? — зарывается в ил, прячется на дне, и всё же зарится на наживку и заглатывает крючок. Птица селится на дереве, а сама боится — не низко ли? — вьёт гнездо на высокой ветке, и всё же льстится на приманку и попадает в сети. И человек таков. Тратит жизнь свою на мирские мелкие делишки, но трудно ему расстаться хоть с малостью ради Великого дела, ради Закона Будды. Поэтому, должно быть, и нет среди нас таких людей, кто стал бы буддой.

Для Закона Будды от времени зависит, надо ли привлекать и хватать людей — или гнуть и ломать их. Здесь то же, что на двух мирских путях: просвещать или воевать [4]. Поэтому издревле великие мудрецы исполняли Закон сообразно времени. Юноша в Снеговых горах и царевич Саттва пожертвовали свои тела, чтобы изучить Закон [5], бодхисаттва не щадил себя, когда над ним издевались за его подвижничество [6]. В пору, когда не нужно мясо, зачем отдавать своё тело на съедение? А в век, когда нет бумаги, можно сделать бумагу из собственной кожи, когда нет кисти, можно соорудить кисть из собственной кости. Было время, когда хулили тех, кто нарушал заповеди или жил, вовсе обходясь без заповедей; тогда заповеди соблюдались, сохранялся правильный Закон — и в тот век нужно было строго держаться всех заповедей. Во дни, когда учение Будды Шакьямуни грозили уничтожить книжники и приверженцы Пути [7], нужно было взывать к государям и не щадить своей жизни — как наставники Закона Дао-ань и Хуэй-юань, как переводчик Фа-дао и другие [8]. Когда же внутри учения Шакьямуни смешиваются Малая колесница и Великая колесница, условное учение и истинное учение, когда нужно отделить ясный жемчуг от черепков и камешков, отличить молоко коровы от молока ослицы [9] — надо, как великие учителя, Тянь-тай и Дэнгё: [10], настойчиво и подробно разбирать разницу между великим и малым, условным и истинным, явным и тайным.

Скотское сердце таково: смирных пугаю, а сильных сам боюсь. Учёные мужи в наш век, подобно скотам, нападают на смиренных мудрецов, но трепещут перед жестокими мирскими законами. Кто же они, как не двуличные сановники? Сильного мужа впервые узнаёшь, когда он победит сильного врага. Когда у дурного правителя рушится правильный Закон, союзниками его остаются монахи, приверженные к ложным законам, а мудрецы покидают его. Кто в такую пору соблюдёт свое сердце, подобное сердцу царя-льва, непременно станет буддой. Таков, например, я — Нитирэн. Это не похвальба, ибо настойчива и сильна в моём сердце забота о Правильном Законе. А на всякого гордеца непременно найдутся сильные враги — тут-то и проявится его трусливое сердце. Так демон-асура хвалился своею мощью, но когда его укорил бог Индра, сжался и спрятался внутри цветка лотоса на озере Несогреваемом [11].

Даже если бы был лишь один знак, одна строка правильного Закона — когда они соразмерны веку и склонностям людей, то люди непременно обретут Путь. Даже если изучить тысячу сутр и десять тысяч толкований, если они не сообразны веку и склонностям людским, их окажется недостаточно.

Уже двадцать шесть лет прошло после усобицы годов Драгоценного Правления [12] — и в нынешнем году, во втором месяце, с одиннадцатого дня по семнадцатый снова шла смута [13]. Дурным людям с внешних путей трудно опрокинуть правильный Закон Будды, Пришедшего Своим Путём; если кто и может разрушить Закон — так это собственные ученики Будды. Как говорят, тело льва пожирают лишь черви, что гнездятся в нём самом [14]. Людей, обретших великую мощь по закону воздаяния, едва ли могут сокрушить дальние супостаты: их сокрушают ближние. Как сказано в «Сутре о Наставнике-Врачевателе»: «Это бедствие от смуты в собственном нашем мире» [15]. А в «Сутре о человеколюбивом государе» говорится: «Когда уходят святые мудрецы, непременно приходят семь бедствий» [16]. В «Сутре золотого света» сказано: «У каждого из тридцати трёх богов это рождает гнев, и они своею волей усмиряют злодеяния государя такой страны» [17]. Хотя я, Нитирэн, и не святой мудрец, я, как сказано в самой «Сутре о Цветке Дхармы», принял и держу её — и потому подобен мудрецу. Не могу я ошибаться — ведь все мои толкования опираются на знание о делах здешнего мира, взятое из неё. В нынешнем веке всё идёт точно так, как я говорил, а значит, можно не сомневаться: в будущей жизни будет так же.

«Нитирэн для правящего дома восточных земель — опорный столп, солнце и луна, черепашье зерцало [18], ясное око. Когда потеряете, отбросите Нитирэна — непременно придут семь бедствий!» — в прошлом году в двенадцатый день девятого месяца, когда на меня пал гнев властей, я кричал это в полный голос [19]. И что же: разве не пришли беды шестьдесят дней спустя и потом сто пятьдесят дней спустя? [20]  Это, должно быть, воздаяние, но это ещё только цветы — и неужто не плачевно будет, когда созреют истинные плоды?

Глупцы в нашем мире мыслят так: «Был бы Нитирэн мудрецом — зачем бы он навлёк на себя бедствия от властей?» Но сам Нитирэн знает: так и должно быть.

Бывает, сын избивает отца и мать: таков государь Аджаташатру [21]. Бывает, человек покушается убить Будду и архатов, проливает их кровь: таков Девадатта. Отцеубийцу восхваляют шестеро дурных советников, врагу Будды благоволят Кокалика и другие [22]. В нашем веке Нитирэн — отец и мать для правящего дома. Он подобен будде и архату. Правитель и его приспешники радуются, совершив тяжкий грех: прискорбно, но они бесстыдны. Наставники Закона — хулители Закона! — стараются, как бы не открылись их собственные злодейства, и теперь они какое-то время тоже могут радоваться. Но потом им придётся скорбеть не меньше, чем Нитирэну и его дому[23]. Так радовался Ясухира, когда погубил своего младшего брата и судью Куро: [24]. Великие демоны, которые уничтожат правящий дом, уже вторглись в страну. В «Сутре о Цветке Дхармы» сказано: «Злые духи войдут в тела тех людей…»[25]

Надо мной, Нитирэном, тоже не издевались бы так, не будь моих прежних деяний. В главе «Никогда Не Презирающий» сказано: «Когда наказание его исчерпалось…» [26]. Безмерные поношения и издевательства, какими клеветники Закона мучили Никогда Не Презирающего, были обусловлены его прежними деяниями. И конечно, по той же самой причине Нитирэн в нынешней жизни родился бедным и ничтожным, появился на свет в доме чандалы [27]. Хотя в сердце и имел малую долю веры в «Сутру о Цветке Дхармы», тело было скотским, лишь похожим на человечье. Питались рыбой и птицей, однажды соединили красное и белое начала [28], и внутри них поселили сознание-божество [29]. Будто в мутной воде отразилась луна, будто в нечистоты кануло золото. Ибо сердце верит в «Сутру о Цветке Дхармы» и не боится даже богов — Брахмы и Индры. Тело же — тело скота, плоть и сердце друг другу не сообразны. А значит, так и должно было быть, что я сделался глупцом. В сравнении с телом сердце — как луна или золото.

Как быть, если на мне тяготеет кара за прежнюю мою клевету на Закон? Как знать: может быть, во мне возродился дух бхикшу Победоносного Ума? А может, душа Великого Небожителя? [30] Не был ли я среди тех, кто презирал и гнал Никогда Не Презирающего? Или среди тех, кто лишился разума? [31] Или среди пяти тысяч высокомерных [32], или среди слушателей третьего разряда? [33] Трудно изменить последствия деяний!

Если железо раскалить и ковать, получается меч. Мудрецу и святому нужно пройти через испытания хулой. В том, что ныне на меня обрушилась кара, нет ни доли нынешней вины. Нет! В этой жизни я избуду тяжкие прежние грехи и смогу в будущем рождении избежать трёх дурных миров [34]. В «Сутре об уходе в Нирвану» [35] Будда говорит: «В будущем веке станут лишь для виду надевать плащи-кашаи [36]; внутри моего Закона-Дхармы, выйдя из дому и изучая Путь, они будут ленивы и небрежны, станут клеветать на клятвенные сутры, предназначенные для широкого распространения [37]; воистину, следует знать: всё это нынешние приверженцы ложных путей». Люди, видя эту запись сутры, должны устыдиться самих себя. Сейчас мы выходим из дому, надеваем плащи, но при этом ленимся, пренебрегаем ученьем; это нас Будда называет приверженцами внешних путей, учениками шести лжеучителей, живших в его время [38]. Один разряд — Хо:нэн и иже с ним, другой разряд — Дайнити и иже с ним; первых зовут «школой памятования о будде», вторых — «школой созерцания» [39]. Первые налагают на «Сутру о цветке Дхармы» четыре знака — «отбросить, закрыть, оставить без внимания, откинуть» [40] — и угрожают, утверждают, что надо довольствоваться условным учением, призывать по имени будду Амиду. Вторые провозглашают «особую передачу вне учения», называют «Сутру о Цветке Дхармы» пальцем, указующим на луну [41], видят в ней всего лишь письменные знаки — и смеются над нею. Такие люди должны были явиться изнутри учения Будды как последыши шести лжеучителей. Прискорбно!

В «Сутре о нирване» Будда излучает ясный свет, озаряет сто тридцать шесть адов под землёю — и там не должно остаться ни одного грешника. Ибо, как сказано в «Сутре о Цветке Дхармы» в главе «Продолжительность жизни Татхагаты», буддами станут все. Однако тех, кого именуют иччхантиками [42], клеветников Закона, стражи подземных темниц оставили тогда в заточении. И они продолжали жить там — а теперь стали жителями страны Японии. И у меня, Нитирэна, зёрна деяний, посеянные в прошлом, таковы: я сам был клеветником Закона, и в нынешней жизни памятовал о будде Амиде [43], много лет, видя подвижников «Сутры о Цветке Дхармы», смеялся над ними: «Ещё ни один человек не обрёл…», «Ни один из тысячи…» [44] — и тому подобное. Сейчас я протрезвел от опьянения клеветы на Закон и огляделся: так человек, напившись допьяна, убивает отца и мать и радуется, а протрезвев, горько сетует. Нет толку от сожалений, такой грех трудно избыть. Что же сказать о том, чьё сердце пропитано прежней клеветой на Закон? Если посмотрим, что записано в сутрах, то и вороны черны, и цапли белы оттого, что крепко окрашены прежними своими деяниями. Приверженцы внешних путей, не понимая этого, говорят, будто такая окраска появляется сама собою. Нынешние люди, если пытаешься обличить и опровергнуть их клевету на Закон, всячески оправдываются: мы, мол, вовсе не клеветники! И при этом каждый раз справа и слева отбиваются: Хо:нэн, якобы, не писал, что врата «Сутры о Цветке Дхармы» нужно опрокинуть. Что взять с памятователей о будде! — но и люди из школ Тэндай, Сингон и других всецело на их стороне.

В этом году в шестнадцатый-семнадцатый дни первого месяца сторонники «памятования о будде» из земли Садо, несколько сот человек во главе с памятователем по имени Инсё:бо: [45] пришли к Нитирэну и сказали:

— Досточтимый Хо:нэн не велел отбросить «Сутру о Цветке Дхармы». Он завещал всем живым существам произносить слова памятования о будде и писал, что эта великая заслуга несомненно обеспечивает рождение в Чистой земле. Его хвалят — хорошо, хорошо! — и монахи с горы Хиэй, и вместе с ними наставники Закона из храма Миидэра [46]. Как же ты разобьёшь это?

По сравнению с памятователями из Камакура эти ещё намного хуже — нет мерки, чтобы выразить, насколько они бесстыдны! [47]

О, сколь страшную клевету на Закон возвёл я, Нитирэн, в прежних рождениях и в прежние дни нынешней моей жизни! Стать учениками такого человека, родиться в такой стране – не понимаю, как такое могло статься с вами! В «Сутре об уходе в нирвану» сказано: «О, добрые сыны! Кто в прошлом совершил неизмеримые грехи, всевозможные злодеяния, тому за грехи воздастся: или им будут пренебрегать, или он будет уродлив на вид, или ему будет недоставать одежды, не хватать питья и пищи, и он будет стремиться к богатству, но безуспешно. Он родится в бедном доме или в доме приверженцев ложных взглядов, или пострадает от властей». Ещё там говорится: «Им воздастся всяческими человеческими страданиями, а облегчить свои муки в нынешнем веке они сумеют благодаря силе заслуг, которые можно накопить, защищая Закон-Дхарму» [48].

Не будь меня, Нитирэна, могло бы статься так, что Будда здесь лжёт. Но — вот я: во-первых, меня презирают; во-вторых, я с виду уродлив; в-третьих, одежды недостаёт, в-четвёртых, питья и еды не хватает, в-пятых, я ищу достатка, но впустую; в-шестых, я родился в бедной семье, в-седьмых, родился в доме, где приняты были ложные взгляды; в-восьмых, правители меня преследуют. Все эти восемь строк относятся ко мне одному, к Нитирэну. Кто взобрался на высокую гору, тому ничего не остаётся, как спускаться. Кто презирал людей, того в ответ будут презирать. Кто хулил уродливых, тому воздаётся уродством. Кто отбирал у людей одежду и пищу, непременно становится голодным духом. Кто потешался над нищетою монаха, строго соблюдавшего заповеди, рождается в бедной семье. Кто хулил семьи, верные правильному Закону, тот родится в семье, приверженной ложным воззрениям. Кто смеялся над добрыми заповедями, становится простолюдином и терпит притеснения от правителей. Так установлен закон всегдашних причин и последствий.

Но — нет! У меня, Нитирэна, причины и последствия не таковы. Ибо я в прошлом презирал подвижников «Сутры о Цветке Дхармы».

— «Сутра о Цветке Дхармы» — это сутра, подобная луне рядом с луной, звезде подле звезды, горе Хуашань, взгромождённой на гору Хуашань [49], сокровищу среди сокровищ!

Так я смеялся над нею, то превознося её, то понося, и поэтому терплю восемь видов великих мучений. Эти восемь видов обычно появляются по очереди, каждый следующий — после исчерпания предыдущего. Но теперь я, Нитирэн, решительно ополчился на врагов «Сутры о Цветке Дхармы», и из-за этого для меня все мучения начались одновременно. Приведу сравнение: простой человек живёт у себя в уезде, столько-то денег должен поземельному начальнику [50] и прочим, но с него не слишком строго взыскивают, год за годом продлевают срок выплаты. Но если он соберётся уезжать из этих мест — тут-то с него и взыщут все долги разом. Это и значит: «…благодаря силе заслуг, которые можно накопить, защищая Закон».

В «Сутре о Цветке Дхармы» говорится: «Люди, не обладающие знанием, будут поносить и оскорблять нас, а также побивать мечами и палками, черепицей и камнями, будут клеветать на нас царям, высшим сановникам, брахманам, домохозяевам, но мы вынесем все эти трудности» [51]. Если бы стражи ада не мучили грешников — тем трудно было бы выйти из ада. Если бы не было правителей и сановников нынешнего века, Нитирэну трудно было бы избыть тяжкий грех — прошлую свою клевету на Дхарму. Нитирэн подобен прежнему Никогда Не Презирающему; люди нынешнего века подобны четырём разрядам тех, кто презирал и гнал его [52]. Люди различны, но причина всего одна.

Хотя разные люди убивают своих отца и мать, но попадают они в один и тот же ад Беспросветный. Если Нитирэн смог совершить те же дела, что стали причиной для Никогда Не Презирающего, — то разве этот же самый человек не сможет стать Буддой Шакьямуни?  А эти люди — разве их нельзя назвать Бхадрапалой и прочими? [53] Понятно, что они, увы, тысячи кальп будут страдать в аду Авичи [54]. Что с ними делать? Эта толпа презиравших и гнавших, хотя вначале и хулила его, но потом была сломлена его верой и последовала за ним. Большая часть их грехов исчезла, осталась малая часть, но и за неё им воздалось столь же великими муками, как тем, кто убил отца, мать или тысячу человек. У людей нынешнего века нет перемены в сердцах. Как сказано в главе «Сравнение»: их не освободят из ада в течение бесчисленных кальп, не отпустят столько веков, сколько пылинок в мирах, числом подобных пылинкам…[55]

Итак, оставим их. Хотя другие люди, кажется, верят Нитирэну, но когда Нитирэна притесняют, у них возникают сомнения. Они не только отбрасывают «Сутру о Цветке Дхармы», но и, в свою очередь, поучают Нитирэна, считая себя мудрецами. Эти предубеждённые люди пробудут в аду Авичи даже дольше, чем приверженцы памятования — нет меры, чтобы выразить, как это дурно!

Демон-асура сказал: у будды восемнадцать миров, а у меня — девятнадцать миров [56]. Сторонники внешних путей говорят: у Будды один путь к конечной цели, а у нас девяносто пять путей к конечным целям [57]. Так же и здесь.

— Хотя монах Нитирэн наш учитель, он слишком резок. Мы должны мягче распространять «Сутру о Цветке Дхармы»…

Так светлячки смеялись над солнцем и луной, так муравейник принижал гору Хуашань, колодец и ручей презирали реку и море, сорока смеялась над фениксом — смешно! [58]

 

Слава Сутре о Цветке Лотоса Чудесной Дхармы!

 

Ученикам Нитирэна, мирянам и остальным.

 

<В конце письма Нитирэн просит прощения, что пишет всем ученикам сразу — потому что на острове Садо трудно достать писчую бумагу. Он спрашивает о судьбе нескольких своих учеников и перечисляет ещё несколько книг, которые нужны ему для работы.>

 

 

Примечания

 

[1] Пересказ рассуждения из «Лотосовой сутры», гл. XXIII, «Прежние деяния бодхисаттвы по имени Царь Врачевания». В этой главе бодхисаттва Царь Врачевания 薬王, яп. Якуо:, совершает подношение Будде и сутре собственным телом, сжигая его. Семь драгоценностей в разных буддийских текстах перечисляются по-разному, например: золото, серебро, лазурит, хрусталь, агат, рубин, сердолик [там же, 506]. Великий тысячный трёхтысячный мир — мироздание по учению «Лотосовой сутры», состоящее из тысячи миров по три области в каждом.

 

[2] Юноша в Снеговых горах 雪山童子, яп. Сэссан-до:си, — Будда в одном из прежних своих рождений; он тогда предавался суровому подвижничеству в Снеговых горах — Гималаях. Чтобы испытать его, бог Индра в образе демона явился ему и прочёл стихотворные строки: «Всё движется, ничто не постоянно; таков закон рождения и гибели» (諸行無常 是生滅法). Что же дальше? — спросил юноша. Спрыгнешь со скалы, если я тебе прочту это четверостишие до конца? — спросил демон. Юноша согласился, дослушал стихи и прыгнул в пропасть. Индра принял свой божественный облик и не дал юноше разбиться. Завершающие строки стихотворения таковы: «Кто погиб и для рождения, и для смерти — тот обретает покой и избавляется от суетных радостей» (生滅滅已，寂滅爲樂). Это предание приведено в «Сутре о нирване» (涅槃経, кит. «Нэпань-цзин», яп. «Нэхан-гё:», ТСД 12, № 374, 451а). В Японии рассказ о юноше в Снеговых горах был известен ещё с VII в., изображение на его сюжет занимает одну из панелей знаменитого «Ковчега Тамамуси», а переложение приведённого четверостишия стало «песней ИРОХА», японской азбукой.

 

[3] Этого подвижника также искушал демон: настоящий приверженец Закона Будды может содрать с себя кожу и записать на ней слова Закона как на бумаге, вместо туши взяв собственную кровь, а вместо писчей кисти — кость. Подвижник так и сделал. Рассказ об этом восходит к «Сутре о сетях Брахмы» (梵網経, кит. «Фанвань-цзин», яп. «Боммо:-кё:», ТСД 24, № 1484, 1009a–b). Схожий эпизод есть также в «Сутре о мудрости и глупости» (賢愚經, кит. «Сянью-цзин», яп. «Гэнгу:-кё», ТСД 4, № 202) в главе I.

 

[4] «Просвещение» 文 и «военная сила» 武 (кит. вэнь–у, яп. мон–бу) как два начала управления людьми в китайской мысли обсуждаются начиная с древности. В Японии XIII в., в пору становления новой воинской словесности, часто сопоставляются пути просвещения и войны, милосердных заступников и грозных защитников Закона. Например — в «Собрании песка и камней» (沙石集, 1279–1283 гг., свиток II, рассказ 5).

 

[5] По преданию, будда в одном из прежних рождений звался царевичем Саттвой. Он отдал своё тело на съедение тигрице, чтобы та могла накормить молоком голодных тигрят. Рассказ о Саттве приводится в «Сутре о мудрости и глупости» в гл. II. Изображение на этот сюжет также есть на «ковчеге Тамамуси».

 

[6] Речь идёт о бодхисаттве Никогда Не Презирающем (常不輕, яп. Дзё:фукё:) из главы XX «Лотосовой сутры»: над ним смеются, хулят его, закидывают грязью и камнями, а он всё повторяет: «Я глубоко почитаю вас и не могу относиться к вам с презрением. Почему? Потому что вы все будете следовать Пути бодхисаттвы и станете буддами!» Нитирэн в одном и том же письме отождествляет себя и с этим бодхисаттвой, и с его гонителями (ср. ниже).

 

[7] Речь идёт о гонениях на буддизм в Китае. Книжники — конфуцианцы, приверженцы пути — даосы.

 

[8] Дао-ань (道安, 312/314–385), по преданиям, подготовил больше пятисот учеников. Он одним из первых выступил против того, чтобы переводить буддийские понятия словами из словаря даоосской мысли, «подменяя значения» (格義, кит. гэи, яп. какуги). Хуэй-юань (慧遠, 334–416) — ученик Дао-аня, продолжал его дело, обосновал, что монах не должен оказывать почести императору. Фа-дао (法道三蔵, 1086–1147) в 1119 г. возразил против решения государя Хуэй-цзуна заменить принятые буддийские термины даосскими аналогами; за это Фа-дао претерпел пытки и был отправлен в ссылку.

 

[9] Молоко ослицы считалось ядовитым для человека; ослов в Японии до конца XIX в. не видели, так что проверить не могли.

 

[10] Тянь-тай Чжи-и (天台智顗, 538–597) основатель учения Тяньтай в Китае. Дэнгё:-дайси Сайтё: (傳教大師最澄 767–823) — последователь Тянь-тая, основатель школы Тэндай в Японии. Нитирэн чтит их обоих как подвижников «Лотосовой сутры», проведших чёткую грань между истинным учением этой сутры — и всеми остальными, «условными» учениями. Сайтё: почти в каждом из своих сочинений подчёркивает разницу между учениями Малой и Великой колесниц — двух больших направлений буддизма, хинаяны и махаяны. По Сайтё:, для японцев с их «совершенными» способностями лучше всего подходит самое последовательное, истинное, а не условное махаянское учение — то, которое изложено в «Лотосовой сутре» и разработано в школе Тяньтай.

 

[11] Несогреваемое озеро 無熱池, яп. Мунэцути, санскр. Анаватапта, озеро в Индии, упоминается во многих буддийских текстах. Неясно, к какому источнику здесь отсылает Нитирэн.

 

[12] Драгоценное Правление 宝治, Хо:дзи, — первый из девизов правления государя Гофукакуса, относится к 1247–1249 гг. Речь идёт о междоусобице, в которой род сиккэнов Хо:дзё: разгромил влиятельный в восточных землях род Миура, своих бывших союзников.

 

[13] В междоусобице 1271–1272 гг. врагом сиккэнов Хо:дзё: оказался их собственный родич, Хо:дзё: Токисукэ, представитель воинской Ставки в государевой Столице. Токисукэ и его сторонников в Ставке и в Столице разгромили в десятых числах второго месяца 1272 г., к семнадцатому дню смута уже завершилась.

 

[14] В буддийских текстах нередко приводится сравнение: тело мёртвого льва не гложут другие звери, его поедают лишь черви, что заводятся внутри него. Так же и Закону Будды не страшны внешние враги, его могут разрушить лишь дурные буддисты.

 

[15] «Сутра о Наставнике-Врачевателе» 薬師経, кит. «Яоши-цзин», яп. «Якуси-кё:», ТСД 14, № 450, 407с.

 

[16]  «Сутра о человеколюбивом государе» 仁王般若経, «Нинно: хання-кё:», ТСД 8, № 245, 832с. Бедствия таковы: 1) солнце и луна сходят со своих путей, 2) нарушается ход созвездий, начинаются 3) пожары, 4) наводнения, 5) ураганы, 6) засухи, 7) мятежи внутри страны и нашествия чужеземцев.

 

[17] «Сутра золотого света»　金光明経　кит. «Цзиньгуанмин-цзин», яп. «Конко:мё:-кё:», санскр. «Суварна-прабхаша-сутра», ТСД 16, №№ 663–665; здесь, вероятно, № 663, 347b (в других переводах сутры тоже есть похожие места). В буддийской картине мира тридцать три божества во главе с Индрой — обитатели одного из уровней небес (небо Тридцати трёх, санскр. Траястримша), каждые сутки их жизни равны ста земным годам.

 

[18] «Черепашье зерцало» — панцирь черепахи, который в древности в Китае и Японии использовали для гадания.

 

[19] Нитирэн описывает, как его арестовывали осенью 1271 г. Затем его судили и отправили в ссылку на остров Садо. Правящий дом восточных земель 関東の御一門, Канто:-но гоитимон, здесь — род сиккэнов Хо:дзё:. В других текстах Нитирэн несколько иначе пересказывает свои слова, сказанные, когда его брали под стражу: вы рушите «опорный столп страны Японии» 日本国の棟梁, Нихонкоку-но то:рё:.

 

[20] Нитирэн говорит о событиях 1271–1272 гг., связывая их с теми гонениями, которые он претерпел. Через два месяца началась, а через пять завершилась смута, о которой он говорил выше.

 

[21] Аджаташатру (阿闍世, яп. Адзясэ) — современник Будды, сверг с престола и погубил своего отца и заточил в темницу мать. Однако и у него нашлись льстивые советники, которые убеждали его, что он действует правильно.

 

[22] Девадатта (提婆達多, яп. Дайбадатта) — родич Будды, всячески вредивший ему и его ученикам-архатам. Кокалика (瞿迦利, яп. Кукари) — человек, живший в общине Будды, но вставший на сторону её врага Девадатты; упоминается, например, в «Сутре о мудрости и глупости» (ТСД 4, № 202, 381а) в главе XVII.

 

[23] Нитирэн называет свою общину словом итимон — тем же, что и дом Хо:дзё:.

 

[24] Фудзивара-но Ясухира (藤原泰衡, 1155–1189) принадлежал к «дальней» ветви рода Фудзивара, владевшей землями на крайнем северо-востоке тогдашней Японии, в провинции Муцу. После победы рода Минамото над родом Тайра в междоусобной войне 1180-х гг. Ясухира, виновный в гибели своего младшего брата, пытался добиться милостей от Минамото-но Ёритомо (будущего первого сёгуна) и для этого погубил прославленного полководца Минамото-но Куро: Ёсицунэ (源九郎義経, 1159–1189) — который доводился Ёритомо младшим братом и мог быть его соперником в борьбе за власть. Звание «судьи» 判官, хо:ган, Ёсицунэ получил от отрекшегося государя Госиракавы. Злодеяние не пошло впрок Ясухире — Ёритомо вскоре расправился и с ним.

 

[25] «Лотосовая сутра», глава XIII, «Увещевание держаться твёрдо».

 

[26] «Лотосовая сутра», глава XX, «Бодхисаттва Никогда Не Презирающий».

 

[27] Чандала (санскр.), яп. 旃陀羅, сэндара, — «неприкасаемый», принадлежащий к низшему слою общества в Индии. Составители жизнеописаний Нитирэна обычно указывают, что отец его был опальным воином, сосланным в землю Ава, но сам Нитирэн пишет о себе как о сыне «презренного рыбака».

 

[28] Они же женское и мужское начала, Инь и Ян.

 

[29] 神心, яп. синдзин.

 

[30] Монах (比丘, яп. бику, санскр. бхикшу) по имени Победоносный Ум (勝意, яп. Кацуи, санскр. Джаямати) упоминается в нескольких буддийских текстах. Он учил, что раз все вещи по природе своей пусты, то между добром и злом разницы нет, а значит, подвижничество не нужно. Великий Небожитель (大天, яп. Дайтэн, санскр. Махадева), здесь — монах, живший в Индии примерно через сто лет после ухода Будды в нирвану; из-за этого монаха случился раскол в общине последователей Будды (на два направления: более строгое, стхавираваду, и менее строгое, махасангхику). В текстах китайского буддийского канона Махадева предстаёт как исключительный злодей: он будто бы сожительствовал с родной матерью, а потом убил её.

 

[31] Отсылка к притче о лекаре и его сыновьях из «Лотосовой сутры» (глава XVI, «Продолжительность жизни Татхагаты»). Лекарь по делам уезжает в другую страну. Без него сыновья получают от кого-то и выпивают ядовитое зелье; все они страдают, а некоторые ещё и лишаются разума Вернувшись, отец готовит противоядие, и сыновья, сохранившие здравый ум, выпивают снадобье и исцеляются. Но обезумевшие отказываются пить. Лекарь тогда применяет уловку: снова уезжает и велит передать своим домашним, что их отец умер в пути. Тогда даже и безумные принимают лекарство и выздоравливают. После этого лекарь возвращается домой. Так и Будда прежде (до «Лотосовой сутры») говорил своим ученикам, что смертен — чтобы побудить их осваивать Закон-Дхарму; теперь же он открывает слушателям свою истинную вечную природу.

 

[32] «Пять тысяч высокомерных» — слушатели, которые в «Лотосовой сутре» собрались на проповедь Будды, но вскоре ушли, недовольные услышанным.

 

[33]  О «людях третьего разряда» говорится в «Лотосовой сутре» в главе VII, «Сравнение с призрачным городом». Первый разряд здесь составляют шестнадцать царевичей, ставших учениками Будды; второй разряд — те, кто слушал сутру вместе с царевичами и воспринял её; третий разряд — те, кто тоже слушал её, но сомневался. 

 

[34] Ада, мира голодных духов и мира животных.

 

[35]  «Сутра об уходе в нирвану» 般泥洹経, кит. «Бань нихуань-цзин», яп. «Хан найон-цзин», ТСД 1, № 5 и 6. Этот текст — китайский перевод ранней версии сутры, передающей последние наставления Будды. Более поздняя, махаянская версия той же сутры называется «Сутрой о нирване», ср. выше. Отсылка здесь, вероятно, к ТСД 1, № 5, 172а, сутра цитируется не дословно.

 

[36] Кашая (санскр.) 袈裟, яп. кэса, — монашеская накидка, носится перекинутой через левое плечо, чтобы правая рука оставалась открытой.

 

[37] «Клятвенные сутры» — тексты, где Будда произносит клятву, что его проповедь истинна, и эту клятву подтверждают или сама «великая земля», или боги, или прежние будды и т.д.

 

[38] «Внешние пути» — небуддийские учения. Во многих буддийских текстах упоминаются шесть учителей, живших во времена Будды (основатель джайнизма Джина Махавира и другие).

 

[39] Хо:нэн, он же Хо:нэмбо: Гэнку: (法然房源空, 1133–1212) — основатель «школы Чистой земли» 浄土宗, Дзё:до-сю:, первый в Японии проповедник «исключительного» амидаизма. По его учению, в наступившем «последнем веке» спастись собственными силами человек не может, остаётся лишь молиться, то есть «памятовать о будде Амида» и надеяться на возрождение в Чистой земле.  Дайнити, он же Дайнитибо: Но:нин (大日房能忍, ум. в 1190-х гг.) первым в Японии стал проповедовать «созерцание» 禅, дзэн, в таком же «исключительном» понимании; он учил, что человеку достаточно «увидеть свою природу», тождественную природе будды, а всё прочее к спасению не ведёт. Дайнити считают основателем недолговечной «японской школы Бодхидхармы» 日本達磨宗, Нихон Дарума-сю (названа по имени легендарного индийского наставника, познакомившего с «созерцанием» китайцев).

 

[40] 捨閉閣抛 ся хэй каку хо:. Нитирэн в разных сочинениях несколько раз повторяет, что Хо:нэн предписывал «отбросить» и т.д. «Лотосовую сутру» как якобы уже бесполезную в «последнем веке». Есть ли у Хо:нэна в самом деле такое утверждение именно о «Лотосовой сутре», остаётся спорным, хотя о бессмысленности книжных штудий он действительно говорит.

 

[41] Отсылка к широко известному сравнению из традиции дзэн: те, кто неверно понимает учение Будды, подобны дураку, которому в ясную ночь показали: «Смотри — луна!», а он решил, что «луною» называется указательный палец. Приверженцы радикального подхода к «созерцанию» относят это сравнение к любым буддистам-книжникам, кто больше сосредоточен на самой книге, а не на просветлении.

 

[42] Иччхантика (санскр.) 一闡提, яп. иссэндай, — «отверженные», люди, не могущие спастись. По учению «Лотосовой сутры», по природе никто из людей не «отвержен», но закрыть для себя путь к спасению человек может, если клевещет на Дхарму.

 

[43] В юности Нитирэн, по собственным его признаниям, был истовым амидаистом, как и его родители.

 

[44] Нитирэн здесь повторяет слова китайских наставников амидаистского учения — Дао-чо (道綽, 562–645, цитируется его «Собрание покоя и радости», 安樂集, кит. «Аньлэ-шу», яп. «Анраку-сю:», ТСД 47, № 1958) и Шань-дао (善導, 613–681, цитируется его стихотворное величание Чистой земли, ТСД 47, № 1979–1981).

 

[45] 印性房, данных об этом монахе нет. В ссылке на острове Садо жило много монахов, в том числе «исключительные» амидаисты. Монахи из храма Энрякудзи на горе Хиэй и из храма Миидэра у её подножия, вероятно, были сосланы на Садо после очередного вооружённого столкновения между этими двумя враждовавшими храмами (тот и другой принадлежали к школе Тэндай).

 

[46] Видимо, к такой точки зрения эти монахи пришли уже в ссылке. Вообще почти все монахи школы Тэндай были амидаистами в широком смысле слова, но «исключительную» версию этого учения школа Тэндай не принимала.

 

[47] При воинской Ставке в Камакура в разные годы проповедовали многие знаменитые амидаисты, в том числе последователи Хо:нэна.

 

[48] Цитата не дословная, видимо, имеется в виду ТСД 1, 162а.

 

[49] Хуашань 華山, яп. Кэсан, — одна их священных гор Китая.

 

[50] «Поземельный начальник» 地頭, дзито: — представитель Воинской ставки в одном или нескольких поместьях. Отвечал за безопасность и за своевременный сбор податей в пользу владельцев поместья; часть дохода шла ему самому.

 

[51] Глава XIII, «Увещевание держаться твёрдо». Нитирэн чуть переиначивает текст сутры, вставляя «черепицу и камни» — из главы XX.

 

[52] Четыре разряда здесь — монахи, монахини, миряне, мирянки.

 

[53] В «Лотосовой сутре» в главе XX сказано, что Никогда Не Презирающий стал буддой — а именно, Буддой Шакьямуни. Гонители Некогда Не Презирающего стали бодхисаттвами — слушателями Будды, такими как бодхисаттва Бхадрапала.

 

[54] Кальпа – неизмеримо долгий промежуток времени; Авичи (Беспросветный) — название самого нижнего уровня ада.

 

[55] «Лотосовая сутра», глава III («Сравнение»).

 

[56]　Восемнадцать миров — миры видимого, слышимого, обоняемого, воспринимаемого на вкус, осязаемого и мыслимого (шесть «предметных» миров), зрения, слуха, обоняния, вкуса, осязания и мысли (шесть «чувственных» миров), а также шесть миров соответствующих чувственных сознаний: сознания зрительного и т.д. Девятнадцать миров получаются, если к шести чувствам добавить ещё одно, седьмое — несуществующее.

 

[57] Во многих буддийских текстах говорится, что во времена Будды Шакьямуни в Индии процветало 95 других, ложных учений.

 

[58] Отсылка к древнекитайской книге «Чжуан-цзы» (глава I, «Странствия в беспредельном»).