Развитие обрядов в школе Сингон в IX-X вв.

Н.Н. Трубникова

 

Сетевая версия — сентябрь 2008 г.

 

Распределение полномочий внутри школы

Порядок обучения и посвящения

«Собрания передачи Дхармы»

Ветви Хиросава и О:но

Почитание Ку:кай

Предания о Ко:бо:-дайси

Паломничества по восьмидесяти восьми храмам острова Сикоку

Почитание «родных богов» в школе Сингон

 

Распределение полномочий внутри школы. В IX в. Сингон имела три главных храма — То:дзи в Столице, Дзингодзи (он же Такаосандзи) в ее окрестностях и Конго:будзи на горе Ко:я. При Ку:кай школа Сингон получила разрешение принимать в монахи трех человек по «ежегодному набору», «тайное» посвящение им давали в храме Дзингодзи. По завершении строительства храмов на Ко:я было решено, чтобы ученики Сингон проходили обучение также и на горе.

В 835 г., после смерти Ку:кай, его ученик Синдзэй 真済 (800-860), занимавший должность настоятеля То:дзи, просил, чтобы «ежегодный набор» школы Сингон расширили до шести человек. Это прошение было поддержано. Хотя Ку:кай назначил главой школы другого ученика, Дзицуэ, но Синдзэй добился для себя и своих преемников в храме То:дзи права надзирать за обучением всех учеников Сингон и проводить их испытания перед посвящением.

Синдзэй и столичная часть школы взяли на себя работу по составлению  «Собрания самородных чудес» 性霊集, «Сё:рё:сю:». В него вошли стихотворения и письма Ку:кай, в том числе его «пожелания» 願文, гаммон,  и другие тексты, написанные по случаю различных обрядов. Это собрание должно было объединить труды основателя школы, «тайные» по содержанию, но написанные на языке китайской изящной словесности и доступные для образованных мирян.

В конце IX в. в столице было построено еще несколько храмов школы Сингон, в том числе Дайгодзи 醍醐寺 (основан в 874 г., см. ниже) и Ниннадзи 仁和寺 (основан в 888 г. государем Уда во исполнение обета государя Ко:ко:). Они пользовались поддержкой государевой семьи, Фудзивара и других знатных родов. После отречения в 897 г. государь Уда принял монашество и поселился в Ниннадзи. Долгое время существовал обычай, по которому один из сыновей государя становился монахом этого храма и позже занимал должность его настоятеля.

 

Порядок обучения и посвящения. После смерти Синдзэй те права, которых он добился для То:дзи, снова были переданы горе Ко:я. До конца IX в. соперничество между горными и столичными храмами Сингон постепенно нарастало. В 907 г. государь Дайго приказал им прекратить распрю. «Ежегодный набор» Сингон был расширен до десяти человек. В ходе обучения они сначала должны были освоить в одном из храмов Сингон учение о мандале «Мира-Чрева», о мандале «Мира-Алмаза» или об «истинных словах», мантрах. После этого ученики проходили испытания, и из них отбирали десятерых. Далее трое из них зачислялись в храмы горы Ко:я, еще трое — в Дзингодзи и четверо — в То:дзи. Всем десяти ученикам давалось монашеское посвящение в храме То:дайдзи в Нара.

В отличие от школы Тэндай, Сингон не стремилась обособиться от «Общинного собрания». Для того, чтобы стать полноправными монахами, ее ученики принимали «заповеди Устава». Однако гораздо большее значение в школе придавалось не этим заповедям, а последующим «тайным» посвящениям.

Следующие шесть лет все ученики проводили на горе Ко:я, изучая обряды и осваивая навыки сосредоточения. Только после этого они могли вернуться в храмы, к которым были приписаны, и начать готовиться к более высоким посвящениям. Особенно преуспевшие ученики получали в храме То:дзи высшее посвящение, «передачу Закона-Дхармы» 伝法, дэмбо:, и сами становились наставниками «таинств».

Таким образом, основным монашеским обучением в Сингон ведали храмы горы Ко:я, но за храмом То:дзи оставалось общее руководство школой, и его настоятель считался главой Сингон.

В школе Сингон каждый ученик, который стремился получить высшее посвящение, должен был освоить 424 свитка различных текстов, в том числе 200 свитков «тайных» сутр (150 отдельных текстов), 40 свитков мантр и дхарани (15 текстов), 11 свитков трактатов (2 текста), а кроме того, важнейшие сутры и трактаты «явных» учений. Изучать их предполагалось исходя из тех установок, которые определил Ку:кай во «Введении к собранию всех сутр» 一切経解題, «Иссайкё: кайдай». Все книги по сути едины, коль скоро происходят из «единого сердца» 一心, иссин. Обрести это «сердце» путем созерцания и подвижничества означает принять весь канон как «свой собственный», тогда как заучивание слов дает отношение к канону как к «чужому». При том, что сами по себе слова ничтожны, на «тайный» взгляд все они несут «тайный» смысл, поскольку могут быть поняты как части «мандалы Дхармы», соотнесены с мировыми первоначалами, с буддами и бодхисаттвами и т.д. Если подходить к сутрам и трактатам с «явными» мерками, то в них множество слов служит для выражения одного значения, а при правильном «тайном» прочтении за каждым знаком открывается неизмеримое множество значений. Научиться такому способу текстов возможно только под руководством учителя.

 

Как и в школах Нара и в Тэндай, в Сингон возникли свои «собрания», посвященные изучению канона. Ученик Ку:кай по имени Синнэн 真然 (804-891), один из руководителей строительства храмов на Ко:я, учредил в школе ежегодные «Собрания передачи Дхармы» 伝法会, Дэмбо:э. Они проводились в два приема. Весной, с первого по двадцать первый день третьего месяца ученики переписывали «тайные» сутры и трактаты, а наставники давали пояснения к этим текстам. Отметим, что здесь, в отличие от школы Тэндай, в качестве основного выступало письменное, а не устное воспроизведение канона. Летом, с пятого по восемнадцатый день пятого месяца, проводилось повторение пройденного — ученики отвечали на вопросы по переписанным книгам и сами могли задать вопросы наставникам. До середины X в. такие собрания устраивались регулярно, потом сошли на нет. Обучение свелось в основном к усвоению традиции того или иного «тайного» обряда, одного или нескольких. Многие «тайные» тексты, включая и трактаты самого Ку:кай, были постепенно забыты, так что в конце XI — начале XII в. монахам Сингон пришлось заново восстанавливать их изучение.

В конце IX в. еще одним поводом для ссор между храмами на Ко:я и храмом То:дзи стало собрание под названием «Выписки по учению Истинных Слов в тридцати связках» 真言法門策子三十帖, «Сингон хо:мон сасси сандзю:дзё:». В него входили пересказы основных «тайных» сутр и трактатов, которые Ку:кай привез из Китая. Вероятно, эти заметки Ку:кай сделал еще в Китае или вскоре по возвращении в Японию, с тем расчетом, что копии самих привезенных текстов придется отдать в один из храмов, и возможно, доступ к ним Ку:кай получит не сразу. Позже по этим записям Ку:кай обучал своих учеников. Перед смертью Ку:кай передал свои записи Дзицуэ, затем они достались Синдзэй и  хранились в храме То:дзи. В 876 г. Синнэн одолжил их и забрал на гору Ко:я, потом вернул, но в 881 г. снова взял и отказался отдавать, ссылаясь на то, что в столице им якобы угрожает гибель от пожара.

В 915 г. настоятель То:дзи по имени Кангэн 観賢 (854-925) получил распоряжение отрекшегося государя Уда — вернуть заметки Ку:кай в столицу. Настоятель храма Конго:будзи на Ко:я, монах Муку: 無空с ближайшими учениками бежал с горы, захватив с собой эти книги. Некоторое время он скрывался в провинциях Ямасиро и Ига и умер в пути. В 818 г. его ученикам пришлось отдать записи в храм То:дзи. Там они хранились до 1186 г., когда Сюкаку 守覚 (1150-1202) забрал их в храм Ниннадзи, где они находятся до сих пор.

Как и в школе Тэндай, в Сингон в IX и X вв. проводились диспуты между монахами, причем побеждали как правило монахи То:дзи. В 919 г. государь Дайго назначил Кангэн «распорядителем» 別当, бэтто:, горы Ко:я. Одновременно Кангэн сохранял за собой и должность настоятеля То:дзи, и с этого времени гора потеряла самостоятельность. В 921 г. по просьбе Кангэн Ку:кай получил посмертное имя «Великого учителя, расширившего Закон» 弘法大師, Ко:бо:-дайси.

 

На рубеже IX-X вв. внутри школы Сингон выделяются две ветви, Хиросава 広沢 и Оно 小野. Первую основал монах Якусин 益信 (827-906). Он был доверенным лицом государя Уда, и когда тот принимал монашество, выступил для него наставником при «вручении заповедей». В 901 г. Якусин дал бывшему государю также и «тайное» посвящение. Один из внуков государя Уда, носивший монашеское имя Кантё: 寛朝 (916-998) стал преемником Якусин по «тайной» передаче учения. Кантё: основал храм на берегу реки Хиросава — отсюда название этой ветви школы.

Другая ветвь связана с деятельностью Сё:бо: 聖宝 (832-909) — уроженца земли Сануки (то есть земляка Ку:кай), и возможно, потомка государя Ко:нин. Сё:бо: в 874 г. основал в Хэйан храм Дайгодзи 醍醐寺, затем от него учение перешло к Нингай 仁海 (951-1046). Нингай первоначально учился на горе Ко:я, но позже перебрался в столицу и прославился как большой мастер проведения обрядов по вызыванию дождя. Он основал в местности Оно близ столицы храм Мандарадзи 曼荼羅時.

В области учения как такового ветви Хиросава и Оно мало отличались одна от другой. Наибольший вес в них имело прямое наставничество, устная передача обрядовых указаний, а не составление новых толкований к «тайным» текстам. К ветви Хиросава принадлежали в основном монахи знатного происхождения, здесь разрабатывались внешние стороны обряда. А среди учеников ветви Оно было много людей незнатных, она тяготела скорее к «пути упражнений и испытаний», сюгэндо:, уделяя основное внимание единению подвижника с его «собственным почитаемым» (A History of Japanese Religion. Ed. By Kazuo Kasahara. Tokyo, 2004. P.110).

 

На горе Ко:я развивалось почитание Ку:кай. В 835 г. останки основателя школы, по общепринятому монашескому обычаю, были сожжены, а пепел похоронного костра захоронен на Ко:я и над ним воздвигнута пагода. Однако позже о посмертной судьбе Ко:бо:-дайси стали складываться предания, связанные с почитанием будущего будды Майтрейи.

Согласно «Буддийским записям годов Гэнко:» и другим источникам, в 921 г. государю Дайго во сне явился Ку:кай, посетовал, что его платье изорвалось в лохмотья, и попросил подаяния одеждой. Государь послал на гору Ко:я монаха Кангэн с указом о пожаловании Ку:кай посмертного имени и подношением — пурпурным монашеским облачением, кэса. Кангэн вошел в пагоду, где погребен был прах Ку:кай, но ничего не мог разглядеть — помещение было словно затянуто туманом. Кангэн обратился к Ку:кай с речью, сказав, что всю жизнь изучал наставления Учителя и подвижничал согласно его указаниям. После этого клубы тумана рассеялись, и Кангэн смог увидеть Ку:кай — не останки, а словно бы живое тело, человека, сидящего в глубоком сосредоточении. Только одежда на нем почти истлела, и волосы отросли. Кангэн с почтением приблизился, обрил голову Учителя и надел на него одеяние, присланное государем. Ученики, сопровождавшие Кангэн, по-прежнему ничего не видели. Одного из них, самого младшего, Кангэн взял за руку и подвел к Ку:кай. Когда мальчик дотронулся до колена Ку:кай, то подтвердил: да, чувствую, тело теплое, как у живого человека.

Истолковано это чудо было так, что основатель школы не умер, а ждет прихода Майтрейи, чтобы стать сподвижником будде будущего в его сострадательных деяниях. Подтверждение такому толкованию дается в «Преданиях об основании храма Конго:будзи и тамошнем подвижничестве» 金剛部建立修行縁起, «Конго:бу конрю: сюгё: энги». Временем составления этого текста считается 968 г., но возможно, он возник позже, в XI в. В нем Ку:кай перед смертью сам говорит ученикам: «В двадцать первый день сего месяца [=третьего месяца 835 г.] в час Тигра [=около четырех часов утра] я войду в сосредоточение. Не плачьте обо мне и не горюйте. Сидя в позе «полного лотоса», сложив руки в виде печати Великого Солнечного будды, с закрытыми глазами, в молчании, я буду пребывать — и тело мое останется таким, как при жизни» (A History of Japanese Religion… P.112. Примечательно, что хотя Ку:кай и считали не умершим, нескольких выдающихся деятелей японской истории считали его перерождениями, например — государя Сиракава. См.: Casal U.A. The Saintly Kōbō Daishi in Popular Lore (A.D. 774-835) // Asian Folklore Studies. 1959. Vol. 18. P.144).

Позже на горе Ко:я стали хоронить не только монахов, но и мирян — почитателей будды Майтрейи. Не всегда под пагодами на горе помещали прах полностью, иногда только его часть, или же только волосы умершего. Многие из таких пагод имели вид небольшого сооружения из пяти камней, отесанных в форме куба, шара, пирамиды, полушария и пирамиды на полушарии, поставленных друг на друга. Такое сооружение называется «пагодой пяти кругов» 五輪塔, горинто:. Пять камней соотносятся с пятью первоначалами — землей, водой, огнем, ветром и небом. Вместе они образуют нетленное «тело» умершего, коль скоро, согласно «Сутре о Великом Солнце», тело человека состоит из пяти «кругов», связанных с первоначалами (в «тайном учении» человеческое тело может пониматься как «жертвенник»). По пришествии Майтрейи это каменное тело должно было превратиться в живое человеческое тело.

Саму гору Ко:я отождествляли с небом Тушита, где пребывает Майтрейя: тот, кто хоть однажды побывает на ней, никогда не переродится в дурных мирах, а кто совершит подношения в ее храмах, непременно услышит наставления от Майтрейи. Кто совершит паломничество по ней, избавится от последствий дурных деяний, накопленных в бессчетных прошлых рождениях, а кто совершит восхождение к ее вершинам, сможет переродиться в любой из «Чистых земель» будд, в какой пожелает. В 1023 г. на Ко:я побывал Фудзивара-но Митинага, позже ее посещали его сын Ёримити, а также отрекшиеся государи Сиракава (в 1088, 1091, 1127 гг.) и Тоба (в 1124, 1127, 1132 гг., см.: Abe Ryūichi. From Kūkai to Kakuban. A Study of Shingon Buddhist Dharma Transmission. Columbia University, 1991. P.307).

От обустройства захоронений на Ко:я школа Сингон имела большой доход. В 1107 г. после смерти государя Хорикава придворные нашли в дворцовых покоях ларчик с прядью волос, некогда срезанных с головы государя при обряде совершеннолетия. После долгих споров, как поступить с волосами покойного государя, их решили сжечь на горе Ко:я перед пагодой Ко:бо:-дайси, так как при жизни Хорикава преданно чтил Майтрейю. Так было положено начало обычаю сожжения волос на горе Ко:я. А в 1160 г. любимица и сподвижница государя Тоба, Бифуку-монъин, перед смертью пожелала, чтобы ее тело сожгли на Ко:я. Это ее желание было исполнено, хотя женщинам восходить на гору Ко:я было строго запрещено. Позднее на горе проводили обряды сожжения тел многих высокопоставленных лиц, и там же воздвигали для них пагоды (см. фотоснимки кладбища на горе Ко:я).

 

Предания о Ко:бо:-дайси в середине периода Хэйан стали постепенно распространяться по всей Японии. Это было связано с деятельностью «отшельников горы Ко:я», Ко:я-хидзири, которые странствовали по стране, собирая пожертвования. По их рассказам, Ку:кай сам обошел почти всю Японию и всюду творил чудеса. Я приведу некоторые предания по исследованию: Casal U.A. The Saintly Kōbō Daishi in Popular Lore (A.D. 774-835) // Asian Folklore Studies. 1959. Vol. 18. P.95-144.

Ку:кай считали основателем множества храмов в разных провинциях. Часто такие легенды служили обоснованием для подчинения этих храмов школе Сингон. Ко:бо:-дайси выступает и как подвижник «пути упражнений и испытаний», сюгэндзя, «открывший» многие места горного отшельничества. Ку:кай лучше всех умел вызывать дождь, привлекая на помощь драконов, его дорожные посохи и палочки для еды, воткнутые в землю, пускали корни и вырастали в могучие деревья. (Так называемый сакаса-такэ, бамбук, растущий словно бы «вверх ногами», то есть с ветками, направленными вниз, а не вверх, как обычно, наделяется чудесными свойствами, и происхождение его объясняют тем, что в этих краях Ко:бо:-дайси однажды воткнул в землю какую-то утварь из бамбука, и она проросла.) А когда пагода храма То:дзи начала заваливаться набок, Ку:кай вошел в сосредоточение и чудесным способом выровнял ее.

Ко:бо:-дайси успешно противостоит козням зловредных духов, в частности, изгоняет лис-оборотней и вообще всех лис с острова Сикоку. Возможно,  роль Ку:кай как победителя лисиц связана с тем, что в городе Хэйан защитником храма То:дзи стало божество Инари, чьими вестниками считаются лисы (см. ниже). Здесь, как в случае с Рё:гэн и демонами-мара, совмещаются две стороны деятельности чудотворца: усмирять чудесные существа и привлекать их к совместной деятельности.

Часто упоминаются чудотворные изваяния и картины работы Ку:кай. Такова, например, статуя будды Якуси из храма Ниннадзи, которую Ку:кай вырезал перед поездкой в Китай ради успешного плавания. По пути из Китая Ку:кай во время страшной морской бури взывает к Фудо:-мё:о:, чью статую он изготовил в Китае, и путешественникам удается спастись. Эту статую потом чтили на горе Ко:я как Фудо:, «рассекшего волны», намикири. Одно из изваяний, вырезанных Учителем в Китае, само приплыло по морю в Японию, его подобрали прибрежные жители и построили для него храм (неподалеку от нынешнего Токио). А одно из рисованных изображений Фудо: могло пророчить — так, в 1198 г. оно предсказало судьбу будущему первому сёгуну Японии — Минамото-но Ёритомо.

Многие предания повествуют о Ку:кай как книжнике и мастере каллиграфии. Он не просто начинает  изучать «Сутру о Великом Солнце», но чудом обретает ее свитки, найдя их под столбом пагоды в храме Кумэ-дэра. Широко известен рассказ о том, как к Ку:кай на берегу реки подошел некий юноша и попросил разрешения посмотреть, как Учитель пишет по воздуху. Тот взял кисть и действительно написал несколько знаков в воздухе. Юноша тоже взял кисть и повторил надпись — тоже в воздухе. Затем он спросил, может ли Ку:кай что-нибудь написать на воде. Учитель написал на волнах целое стихотворение. Юноша снова последовал его примеру, но начертал лишь один знак — 龍, рю:, «дракон». Почерк был красив, но в иероглифе не хватало одной черты. Когда Ку:кай добавил ее, знак превратился в настоящего дракона и взлетел. Ку:кай спросил у юноши: «Кто ты?», тот признался: «Я — бодхисаттва Манджушри». Правда, даже Ку:кай иногда ошибался при письме — в городе Хэйан показывали надпись на одном из храмовых зданий, Синнёдо: 真如堂, будто бы исполненную им, где знак如 написан неправильно. 

 

С почитанием Ку:кай связаны и паломничества по восьмидесяти восьми храмам острова Сикоку. Они сохранились до сих пор, и нынешний свой вид приняли уже в Новое время, но начало их, вероятно, относится к периоду Хэйан. Из восьмидесяти восьми храмов, которые посещают при этом путешествии, пятьдесят были построены до рождения Ку:кай, остальные — при его жизни. Несколько храмов, по преданию, основал он сам, а для многих других изготовил статуи. Считается, что паломники проходят тот путь, которым Ку:кай обходил свой родной остров, и первым, кто повторил его маршрут, был его ученик Синдзэй. Протяженность пути составляет около 1400 км, обычно весь маршрут проходят пешком. Останавливаясь в храмах, путники совершают обряды, а в дороге повторяют мантру «Наму Хэндзё:-конго:» 南無遍照金剛, «Слава Алмазному Жезлу, Сияющему Повсюду» (Хэндзё:-конго: — имя Ку:кай согласно «тайному» посвящению).   Паломники надевают шляпы с надписью «Двое идут одним путем» 同行二人, до:ко: ни нин — это значит, что и сам Ко:бо:-дайси шагает вместе с каждым странником. Чаще такое странствие совершали миряне, а не монахи, целю его могло быть поминовение умерших или же обретение долголетия (см.: Shimazaki Hiroshi Tanaka. The Evolution of a Representative Japanese Pilgrimage as a Complex Self-Organizing System).  

 

Почитание «родных богов» в школе Сингон развивалось по двум направлениям: на горе Ко:я  и в столице. По преданию, когда Ку:кай выбирал место для будущего храма Конго:будзи на Ко:я, он заключил договор с местными божествами. Сначала ему явился бог Кариба 狩場 (условный перевод его имени — «Охотник»), огромного роста, с рыжей бородой и в зеленой одежде, вооруженный луком и стрелами. Бога сопровождали две собаки — черная и белая. Эти собаки указали Ку:кай путь к месту пребывания богини Ниу (Нибу, 丹生, «Родящая Киноварь»), матери Кариба. Богиня разрешила монаху построить на ее горе храм Конго:будзи. Ниу и Кариба стали богами-защитниками храмов Сингон на горе Ко:я. Позже для них возвели Амано-дзиндзя 天野神社, «Святилище Небесного Поля». Здесь, как и при почитании Ко:бо:-дайси, гора мыслилась как часть иного, небесного мира.

Богиню Нибу, она же Нибуцу-химэ-мё:дзин, 丹生都比女明神, почитают как защитницу горной страны в северо-западной части земли Кии, где находится и гора Ко:я. Возможно, Ниу была также родовым божеством тех семей, которые занимались изготовлением  киновари 丹, ни. Ниу соотносится и с «киноварью» как одним из чудесных даосских снадобий, со ртутью и в целом с металлургией. Бога Кариба-мё:дзин 狩場明神 именуют также Ко:я-мё:дзин 高野明神, и иногда считают не сыном Ниу, а ее воплощением.

Собак как вестниц бога Кариба на Ко:я чтили, только их из всех домашних животных допускали на гору. По преданиям, собаки (в отличие от лис) не испытывали трепета перед Ко:бо-дайси. Однажды на острове Кю:сю: деревенские псы набросились на Ку:кай и порвали ему рукав. А в рукаве были спрятаны семена редкостного риса, привезенного из Китая. Местные жители собрали семена и посадили их, после чего урожаи весьма улучшились (Casal U.A. Op.cit. P.102).

Сама гора Ко:я, как считается имеет шестнадцать вершин, а значит, являет собою образ лотоса с восемью внутренними и восемью внешними лепестками. Гору отождествляют одновременно с двумя мандалами — «Миром Алмаза» и «Миром Чрева». Возможно, отчасти поэтому учение богах в школе Сингон стало называться «Путь богов обеих частей (мандал)» 両部神道, рё:бу-синто:. Два горных божества, мужское и женское, могли соответствовать «Алмазу» и «Чреву» как образам светлого и темного начал.

По преданиям, название «рё:бу-синто:» для почитания «родных богов» внутри «тайного учения» Сингон первым придумал государь Сага (Casal U.A. Op.cit. P.112). В письменных памятниках термин «рё:бу-синто:» появляется поздно, в XV в.. Обычно его толкуют не в связи с горой Ко:я как «двусоставной мандалой», а по-другому. Считается, что именно Ку:кай впервые соотнес два мандалы с двумя святилищами Исэ. Сразу после возвращения из Китая Ку:кай будто бы посетил Исэ, и пробыл там некоторое время, прося о знамении. Богиня Тоёукэ-химэ через семь дней явилась ему во сне и открыла ему «йогу», тайную связь между богами-ками и буддами (Casal U.A. Op.cit. P.100). Представление о тождестве солнечной богини Аматэрасу и вселенского будды Махавайрочаны существовало и вне такого соотнесения, но благодаря ему оно получило «тайное» обоснование. Главенство Аматэрасу над богами могло доказываться тем, что каждый из богов есть «след» кого-то из будд,  бодхисаттв или других «почитаемых», — а согласно двум мандалам, все эти «почитаемые» возникли от света будды Махавайрочаны. В связи с этим иногда понятие «рё:бу-синто:» толкуют шире — не как название учения о богах в «таинствах» Сингон, а как обозначение всех учений о двусоставной природе богов-будд. В этом случае понятие «симбуцу-сюго:» указывает на обрядовые практики, «хондзи-суйдзяку» — на представления, лежащие в их основе, а «рё:бу-синто:» — на теории, в которых эти представления осмысляются.

В храме То:дзи, по преданию, Ку:кай однажды имел такое видение: во дворе появился старик с мешком риса и сказал, что хотел бы поселиться при храме. Ку:кай понял, что в образе старика ему предстало божество Инари 稲荷, «Носильщик Риса», покровитель земледельцев и защитник города Хэйан. Инари стали чтить и как бога-защитника столичных храмов Сингон.

Примечательно, что включение Инари в число «почитаемых» школы Сингон произошло опосредовано, через одну из индийских богинь — Сарасвати 弁財天, яп. Бэндзай-тэн, которая «распределяет богатство», а также покровительствует красноречию и учености. Бэндзай-тэн почитают и как богиню музыки, ее изображают с лютней-бива или с плектром для лютни. Бэндзай-тэн почитают и как водное божество, с ней связаны драконы и водяные духи — каппа.

Ку:кай почитают еще и как создателя японской слоговой азбуки 仮名, кана. Ему приписывают «песню ИРОХА» 伊呂波歌, «Ироха-ута».